Игры разума
Шрифт:
Его мысли прервал очередной звук, на этот раз уже с нижнего этажа. Тихий, словно кто-то осторожно ступал, но явно слышимый. Весь инстинкт опытного детектива взывал к нему о том, что здесь небезопасно, что нужно уйти, но что-то неведомое, возможно, гордость или же чувство ответственности, заставляло его остаться.
Константин вышел из кабинета, медленно спускаясь по лестнице, стараясь избежать скрипящих ступеней. Он всматривался в темноту, пока его взгляд не наткнулся на едва различимую фигуру в дальнем конце зала. Человек стоял так неподвижно, что напоминал одну из теней, окутывавших стены. Фигура была расплывчатой,
– Кто ты? – произнёс Константин, с трудом сдерживая голос.
Ответа не последовало. Лишь едва уловимое движение: голова фигуры чуть наклонилась, словно в приветствии, а затем снова застыла.
Константин не двинулся. Внутри него зародился страх – не от ожидания неминуемой угрозы, а от осознания, что этот человек знает больше, чем он сам готов признать.
Но его старая боль снова вспыхнула, как рана, которую нельзя исцелить, и он сделал шаг вперёд, не отрывая взгляда от фигуры. Он подошёл ближе, пока не разглядел черты лица, взгляд, слишком внимательный, словно пронизывающий его насквозь. Едва сдерживаясь, чтобы не протянуть руку, Константин прошептал:
– Зачем ты это делаешь?
Фигура отступила, и он понял, что ответа не будет.
Фигура исчезла, растворилась в полумраке, словно её и не было. Только пыль медленно оседала в пустом зале, будто подтверждая, что что-то, или кто-то, действительно нарушил тишину этого дома. Константин сжал кулаки, подавляя вспышку гнева, вызванную собственным бессилием. Кто бы это ни был – он явно знал, что делает.
Прежде чем вновь подняться в кабинет, Константин остановился у дверного проёма, силясь уловить остатки звука шагов или шороха. Но тишина была абсолютной. В голове всплыли отчётливые воспоминания – они всегда накатывали неожиданно и приносили с собой не только лица и голоса, но и ощущение безысходности. На мгновение он почти услышал её смех. Вероника. Невозможно забыть, как она смотрела на него, когда всё было в порядке. Но сейчас… Сейчас её образ словно мерцал где-то на грани реальности, неуловимый и болезненно отчётливый одновременно.
Зачем она вернулась? И почему с ней связан этот странный человек?
Вернувшись в кабинет, Константин заметил ещё одну деталь: кто-то перевернул фотографию на его столе, оставив её лицом вниз. Открыв рамку, он увидел чёткое, нацарапанное от руки послание: «Помнишь ли ты? Время покажет». Почерк был резким, буквы неровные – как будто писавший торопился. Константин осторожно положил фотографию обратно, чувствуя, как неведомая рука стягивает петлю вокруг него всё туже.
Этот случай стал больше, чем просто череда загадочных убийств. Он будто бы превращался в выверенную игру, где каждый ход был продуман до мелочей. И хотя Константин был готов к риску, он не мог избавиться от ощущения, что здесь все шло не по правилам.
Снова прокручивая в голове факты, он решил, что наступил момент серьёзно поговорить с Вероникой. Она должна знать больше, чем говорила. Может быть, она даже сможет помочь ему раскрыть хотя бы часть тайн, которые их окружали. В конце концов, её жизнь была связана с этими событиями так же, как и его
Он достал телефон и набрал её номер, не особо надеясь на ответ. Но его сердце забилось быстрее, когда на том конце линии раздалось лёгкое шуршание, а затем усталый голос произнёс:
– Константин?
– Нам нужно встретиться, – голос его прозвучал резче, чем он хотел. – Слишком много вопросов и слишком мало ответов.
На другом конце линии повисло молчание, и только спустя несколько долгих секунд она ответила, осторожно и словно взвешивая каждое слово:
– Я не уверена, что смогу помочь. Но если это важно для тебя…
– Это важно не только для меня, Вероника. Здесь дело не только в прошлом.
Она вздохнула, и этот звук наполнил его смесью знакомой тревоги и нежности.
– Ладно, давай встретимся, – наконец сказала она, – в кафе, на углу моей улицы.
Константин кивнул, забыв, что она этого не увидит, и тихо произнёс:
– Буду ждать.
Ему предстояла непростая встреча. Вероника, возможно, была единственной ниточкой к разгадке тайн, что угрожали их обоим.
Константин не сомкнул глаз всю ночь, сидя за столом и перебирая в голове детали дела, перемешанные с мыслями о предстоящей встрече с Вероникой. Воспоминания о ней и непрекращающееся чувство тревоги не давали покоя. Казалось, её образ ожил, перемешавшись с мыслями о недавних убийствах, и возвращение Вероники становилось в его сознании не случайностью, а частью замысловатой головоломки.
Утром он направился к кафе на углу, где жила Вероника; теперь прошлое должно было встретиться с настоящим. Небольшое, уютное заведение было почти пустым, едва уловимый запах кофе смешивался с ароматом свежей выпечки, но привычная атмосфера теперь казалась чуждой, словно кто-то проник сюда, оставив следы своего темного присутствия.
Вероника сидела у окна, одетая в серое пальто. Молодая женщина с хрупким телосложением и нежным овалом лица, её облик всегда казался Константину воплощением ускользающей загадки.
Большие голубые глаза, полные печали и таинственности, смотрели в пустоту, словно проникая сквозь реальность в поисках утраченной части себя. Длинные каштановые волосы свободно спадали на плечи, добавляя её облику мягкости, но в этот момент она выглядела чужой даже себе самой. Одетая просто, в одежду пастельных тонов, она выглядела хрупкой и беззащитной, как человек, потерявший связь с миром и самим собой.
Её взгляд не фокусировался на окружающем – словно она пыталась вернуть образы из своей неясной памяти, пока её глаза не встретились с глазами Константина. В её лице мелькнуло что-то, напомнившее прежние времена, но эта искра сразу погасла.
– Вероника, – произнёс Константин, садясь напротив.
Она медленно подняла взгляд, словно ожидая, что он скажет что-то необычное, что-то, что откроет ей давно утраченные тайны.
– Я… ничего не помню, – заговорила она, её голос звучал тихо, словно она не была уверена, нужно ли ей это говорить. – Но иногда мне кажется, что что-то внутри меня знает тебя. Словно ты… часть того, что я когда-то утратила.
Константин почувствовал, как его сердце сжалось, но он старался не показывать этого. Он должен был оставаться сосредоточенным, несмотря на странную тревогу, что нависла над ними.