Игры с огнем. Книга 2
Шрифт:
И, оставшись у разбитого корыта,
Клятвы проклял я ее и светлый лик,
Только злоба не латает ран открытых…
О, гитара, горькой памяти скрась миг.
И про жизнь не буду петь, моя гитара,
Слишком много было выжито гнилья…
Из хорошего так мало мне осталось:
Из всего, что я имел – лишь только я.
Да и этим вряд ли смог бы я гордиться.
Что я стою? Медек ломаных набор…
Только голоса звенящая водица
Да бесхитростный гитарный перебор.
Знаю, ты меня поймешь, моя гитара,
Я хоть что-то стою только лишь с тобой.
Мое сердце – угли старого пожара –
Обнимаешь ты целебной тишиной.
Я молю тебя, не умолкай, сестрица,
Твои струны моим пальцам, что шелка,
И, верь, песня наша в вечности продлится,
Коль сжимает гриф хоть чья-нибудь рука.
Он доиграл и грустно поднял глаза, глядя куда-то вдаль.
– Нет, Личи, нет. Только не твою заупокойную, – простонал Гефар без особой надежды.
Ева же просто махнула рукой.
– А это твоя песня? – осторожно спросила я.
– Моя, – прошептал он. – Вот эта – моя.
Зазвучало вступление резким недобрым боем. И он запел.
– Мое сердце ласточкой бьется в груди, словно в клетке…
Если б зна-ать заранее, разве я стал бы
Свои разум и душу приносить тебе в жертву,
Своими руками точить нож для заклания? – слова его звучали зло и отчаянно.
– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав не собою, – Личи с болью в глазах качнул головой.
– Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,
Твои вера и правда попрали нежность с любовью,
Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердцам.
Но ты знаешь сама, что настанет зима,
И твой дом из огня не укроет тебя.
Я по тонкому льду за тобою приду,
Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – допел дракончик и тем же быстрым боем начал играть проигрыш, подпевая мелодии.
– Мое сердце бьется о прутья раненой птицей,
Умирает в агонии перед стеною молчания.
Ты ведь мне не дала даже с тобою проститься
И, в глаза взглянув, прошептать: "Не прощаю"…
Для чего тебе сердце, раз ты любить не умеешь? – почти прокричал он, с отчаянием взглянув в никуда.
– Для чего ты мое забрала в придачу с собой?
Я не верил, что ты на пути никого не пожалеешь,
Ради собственной блажи мир мой сравняешь с землей…
Но ты знаешь сама, что настанет зима,
И твой дом из огня не укроет тебя.
Я по тонкому льду за тобою приду,
Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – он вновь подпел проигрышу. А потом без слов сыграл мелодию первой половины куплета.
– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав, – Личи сделал паузу на миг даже в музыке, – не собою,
Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,
Твои вера и правда попрали нежность с любовью,
Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердца-а-ам… – протянул он с воинственным гитарным боем. А потом очень печальным перебором начал.
– Ты знаешь сама, длись хоть вечность зима,
Я по тонкому льду до тебя не дойду.
Мне уже не достать сил с тобой совладать:
Слепо веря судьбе, я все отдал тебе… А-а-а… – тихо протянул он с проигрышем. И тем же нежным перебором начал наигрывать куплет.
– О, жестокое небо, разве так много прошу я? – Личи поднял глаза к небу, а в его голосе послышались слезы.
– Я лишь вновь увидеть блеск твоих глаз мечтаю
И, до боли в скулах целуя любимые губы,
Прошептать однажды тебе, – Личи сокрушенно зажмурился, и две слезы скользнули по его щекам. – "Не прощаю"…
Наступила тишина, нарушаемая только его неровным дыханием. По его лицу катились слезы.
Гефар с усталым вздохом подошел и забрал из рук дракона гитару. Личи уже не оказывал никакого сопротивления. Ева подсела к нему поближе и обняла. Он уткнулся лицом в ее плечо, тихо, почти беззвучно рыдая.
– Ну-ну, тише, – мягко проговорила девушка, гладя его по золотистым волосам; вздохнула. – Ты у нас просто живой пример поговорки "Начали за здравие, кончили за упокой".
Я растерянно огляделась и только сейчас заметила стоящего в дверях Бориса. Его лицо было чуть печальным, но словно бы говорило “ничего удивительного”.