Игры Сердец. Противостояние
Шрифт:
На этот раз его опередила мама Арджуна. Добрая женщина со страхом взирала на свою родственницу, а так же на Киару не имеющую возможности ответить грубостью на грубость и, не стерпев, выдвинулась вперёд, нарушая все правила приличия. Вытянула поднос из рук дади.
– Позвольте мне поприветствовать Киару! – с таким напором проговорила она, что дади, не ожидающая вмешательства, на короткий миг обомлела.
Однако этого мига стало достаточно, чтобы унижения не состоялось. Миссис Анви же улыбалась так лучисто, что сторонний человек ни за что не подумал бы, что она действует умышленно, предотвращая зло, а решил бы, что женщина просто вне себя от радости.
– Я всегда мечтала иметь дочку и вот моя мечта сбылась! – гордо заявила миссис Анви Униял, с достоинством выпрямляясь. – Входи с правой ноги, Киара!
Открыв зажмуренные глаза, Киара утонула в теплоте взгляда
Ещё одной традицией при вступлении невестки в дом было окрашивание стоп ярко алой краской. Рэйтан заботливо поддержал жену, когда она, приподняв подол, ступила босыми ногами в большой круглый поднос, наполненный жидкой краской, а потом пошла по белоснежному расстеленному полотну, оставляя алые отпечатки. Считалось, что так юные невестки, впервые входя в новый для них дом, приносят ему удачу и процветание.
Рэйтан не мог больше ждать.
– А теперь настала очередь моего обряда! – нежно шепнул он и, склонившись, подхватил жену на руки.
Только сейчас Киара осознала, как сильно её муж сдерживался. Родственники улыбались, провожая взглядами красивую пару, но за ними никто не шёл: Рэйтан нёс Киару в спальню. Да и самим молодым уже не было до присутствующих никакого дела. Посторонние звуки стихли и остались внизу, когда мужчина легко зашагал по ступенькам лестницы на второй этаж, направляясь в свою комнату. Киара, смутившись, прижалась к его груди, обхватила руками крепкую шею, и млела, впитывая родной, возбуждающий запах своего мужчины, растворяясь в нём безоглядно. Теперь она жена Рэйтана, настоящая!
Двери празднично украшенной комнаты были открыты настежь, и внутри их ждала убранная, словно невеста, кровать. Подвешенный к потолку балдахин из цветов плавно ниспадал, скрывая лепестками почти всё ложе, горели свечи, а на кровати пламенело сердце, сложенное из лепестков роз. Рэйтан внёс Киару в комнату, на секунду отпустил, поставив на пол, и закрыл двери, отгораживая себя с женой от всего мира. Киара оглянулась. В комнате Рэйтана она оказалась впервые и теперь практически кожей ощущала мужскую ауру, веющую от каждой вещи. Всё здесь буквально кричало им. Она успела разглядеть неброские сдержанного тона стены, большое окно, затянутое графитово-серыми шторами, изогнутую кушетку, чёрно-белые постеры на одной из стен (что на них изображено Киара не разобрала, не сумев сосредоточиться), шкаф… Лаконичность, сдержанность, строгий стиль. Сердце билось через раз, впитывая энергетику любимого. А затем взгляд коснулся украшенного яркими гирляндами ложа, и заниматься разглядыванием стало некогда. Впрочем, Рэйтан и не предоставил ей такой возможности. Закрыв дверь, он сразу же шагнул к ней и, приблизившись, замер в напряжённом миллиметре от тела, останавливаясь ближе близкого, но не дотрагиваясь. Интимность момента захлестнула с головой. Тела плавились сквозь одежды, испытывая невероятное притяжение, и Киара чувствовала, как щёки заливает румянец. Не шевелясь, Рэйтан ласкал её взглядом, а она… Застеснявшись, словно и не было страстных ночей между ними, она слегка попятилась, и мужчина, усмехнувшись, мгновенно сократил расстояние.
– Теперь ты моя! – низким, рокочущим голосом проговорил он, и Киара задохнулась от испытываемых эмоций.
Покраснев, она смущённо кивнула и закусила губку, не зная, почему вдруг испытывает такую робость. Хотелось прижаться к Рэйтану, приникнуть к нему всем телом, и в то же время она не решалась, словно они на самом деле впервые остались наедине.
Очень медленно, нарочито осторожно, Рэйтан протянул руки и обхватил лицо стоящей рядом девушки ладонями, лаская большими пальцами скулы. Скользнул по щекам и спустился на шею, поглаживая и едва заметно сжимая, массируя. Он гладил и не сводил с губ любимой горячего взгляда. «Моя. Только моя! Люблю!» – светилось на лице. Он хотел сказать так многое, но не было слов. Рэйтан поднял ослабевшую ладонь девушки на уровень своих губ и перецеловал пальчики, по-прежнему отслеживая девичью реакцию. То, к чему он так долго стремился, наконец-то сбылось! И он хотел целовать её всю, маленькую. Целовать, желанную. Истомить, разнежить, залюбить до крика и стона, заполняя собой без остатка, спускаться жадными поцелуями по гибкому, подрагивающему от желания телу, прихватывая губами бархатную кожу, и делать это до тех пор, пока Киара не забудет, как её зовут. Он наконец-то обрёл свою женщину и Рэйтан последовал за мечтой со всем пылом изголодавшегося мужчины: как только Киара, облизнув губки, подалась к нему навстречу, он склонил голову и жадно приник к её губам, хищным жестом прижимая любимую ближе.
…Как её зовут, Киара забыла сразу же. Улетела, потеряв мысли обо всём, как всегда бывало, когда Рэйтан находился рядом. От запаха его тела, от его тепла, от знакомого мужского напряжения, так явственно и восхитительно упирающегося ей сейчас в живот, и от горячей требовательности рук – она почти повисла на Рэйтане, прижимаясь к нему всем телом и обхватывая руками за шею. Они оба знали, какое умопомрачительное удовольствие накрывает их, когда они оказываются в объятиях друг друга. До искр под веками, до растекающегося жара, что сейчас подобно густой патоке обволакивал тело, делая руки и ноги упоённо тяжёлыми. Они едва отдышались, когда закончился поцелуй, и Киара согласно застонала, когда Рэйтан требовательно двинулся, вминая её в себя, и впился в шею пьянящим касанием-укусом.
– Ещё! – выдохнула ему в висок, потому что Арора продолжил лихорадочно ласкать шею, на мгновение переходя впивающимися поцелуями на щёки и скулы, а затем возвращаясь.
– Да!
Он приучил её к наслаждению. Приучил к своим ласкам, без которых стало немыслимо жить, и со всхлипом облегчения Киара отдавала себя полностью, так же лихорадочно лаская Рэйтана в ответ. Её мужчина стремительно терял контроль. Натерпевшись, Рэйтан безумствовал, а она чувствовала, как каменеют на его руках мускулы. Через секунду она взмыла в воздух и в два быстрых удара сердца оказалась возле кровати. Рэйтан положил её, навис сверху, ловил губами её губы, пил томительное блаженство и потирающе двинулся, обозначая возбуждение. Грудью, бёдрами, животом – она чувствовала его всем, как и своё накатывающее желание, ибо недельное воздержание сказалось не только на муже: она, как и Рэйтан, сходила с ума. Не замечала ничего вокруг кроме него, и даже взорвись сейчас рядом салюты – не услышала бы ни одного.
Любимая горела… Он ловил губами её губы, выпивал дрожащие трепыхания, слабые вскрики, что были для него словно музыка, наслаждался сладостью манящего, зовущего тела. Разбуженная в Киаре женщина заставляла рвано рычать, околдовывала, требовала становиться то ласковым, то грубым, и он покорялся нежным рукам одновременно забирая большее. Прохлада простыней ничуть не охладила их. Скинув на пол покрывало украшенное сердцем из роз – отчего алые лепестки взметнулись красочным вихрем – он уложил любимую на кровать, чувствуя как она тает в его руках и навис сверху. Сойдя с ума, ласкал её без стыда и стеснения, и женщина подхлёстывала, заводила не на шутку. Каким-то чудом он умудрялся притормаживать, дразня их обоих, и не срывался в окончательное обладание.
С трудом оторвавшись от губ девушки, Рэйтан скользнул пальцами к вожделенным завязочкам ленга и потянул их. Несмотря на своё нетерпение, он старался действовать медленно, чтобы не испортить момент. Его малявка была так пленительно хороша… Он чувственно начал спускать с тела любимой одежду, покрывая поцелуями каждый сантиметр оголяющейся кожи. Снимал один браслет за другим. Когда на милой не осталось совсем ничего, кроме золотистого кулона с топазом, слегка отстранился, впитывая взглядом девичью красоту. Киара желала его так же сильно, как и он её, в этом не было никаких сомнений: не стесняясь, любимая девушка лежала перед ним полностью обнажённая и призывно смотрела. Рэйтан быстро избавился от своей одежды. Не сдерживаясь, рванул с плеч шервани, отбрасывая его в сторону. Мелкие пуговицы на вороте запутались, приостанавливая процесс, и он дёрнул так, что они запрыгали в разные стороны: тут его терпения не хватило. Освободился от узких брюк чуридар с бельём. И снова на мгновение замер, наблюдая, как затрепетали ресницы Киары. Любимая рассматривала его. Слов по-прежнему не было. Поэтому вместо тысячи объяснений он двинулся вверх, накрывая её собой.