Игры скучающих купидонов
Шрифт:
Баба Зоя женщина не худенькая, но проворная. Она и полы помыть успела, и на стол накрыть.
— Кушай-кушай, деточка! Отощала, побледнела! А я вот блинчики с мясом принесла. И яблочного пирога кусочек.
— Блинчики! Мои любимые! — я сглотнула слюну, пододвигая к себе тарелку. Утром у Галки позавтракать не успела. — Баб Зоя, надеюсь, блины без сюрпризов? Повидлом мазать не станете?
Я помнила, как она любила проучить тех, кто глотает, глядя не в тарелку, а в телефон.
— А это смотря как ты себя вести будешь. Ежели опять уткнешься в свой айфон, хрена отведаешь, — и тут же закрыла пухлой ладошкой рот. — Ой, что сказала
Не-е-ет. Такого хрена я не хотела. Быстро отложила телефон в сторону.
— Как ты тут без меня?
— Плохо, — пожаловалась я, запивая чаем жирные блины. — Обижали, напраслину возводили, даже уволили, но потом одумались. Не знаете, что тут у них происходило? Дошли слухи, что Марь Степановну окончательно на пенсию отправили?
— Мне и не знать? — баба Зоя раздулась от важности. — Я можно сказать, из первых уст информацию получила.
— Да ну! — удивилась я. Кто-кто, а Светлана не станет делиться подробностями личной жизни. Да и Кирюсик мог только в момент эмоционального подъема что-нибудь выложить. Вот как сегодня с подаренными Ролексами.
Уборщица поманила меня пальцем, призывая наклониться ближе.
— Наш-то королем ходит, — зашептала она, — потому как есть веская причина.
Баб Зоя многозначительно выпятила нижнюю губу и покачала головой.
— Я тебе говорила, что моя сноха в доме у Светланы подрабатывает? Генералит время от времени.
— Вы как-то жаловались, что наша шефиня строга. Демонстративно пальцем пыль по труднодоступным щелям собирает и под нос сует. Я думала вам сует.
— Не мне. Снохе. Вот и в этот раз, как только в городе появилась, вызвала мою Дашуню. «Кирилл Петрович, — говорит, — пока один жил, засрался».
Баба Зоя открыла банку с хреном, понюхала. Фыркнула, словно боевая лошадь. Я переложила телефон на подоконник, чтобы и соблазна не было.
— И что дальше?
— Дашка обычно ничего не рассказывает, потому как не о чем. Во время уборки дома редко кто из хозяев остается. А тут она аж вздрогнула, так дверью входной шарахнули. Столько крика было! «Все! Развод! Надоело штат ежегодно полностью обновлять! Одна Мария Степановна только и держится, и то в силу возраста!» А Кирюсик ей: «А ты не думаешь, что она специально всех со свету сживает, чтобы ее почаще на подмену звали? Тебя, стерва, накручивает. Света, ты же умная женщина, а на поводу у сплетницы идешь! Вот скажи, кто-нибудь из уволенных тобой хоть раз сознался, что был в моей постели? Легкий флирт — это не измена. Плох тот мужчина, что не может себе позволить на другую женщину взглянуть из-за того, что жена над ним с топором стоит. Ты что, хочешь из меня сделать тряпку? Кирюсик, к ноге?! Да я скоро себя уважать перестану, хотя другие, благодаря тебе, уже думают обо мне, как об альфонсе и подкаблучнике. Да, я заигрываю с девчонками. С ними я чувствую себя охотником, мужчиной, но я ни разу не позволил себе перешагнуть грань допустимого».
«А Женя Ключева? С ней тоже ни разу не перешагнул?» — Светлана аж взвилась вся.
«Хорошая девчонка, которая наслушалась басен от таких как баба Зоя и Марь Степановна и решила, что нет ничего лучше, как прикинуться лесбиянкой. Да я за версту вижу тех, кому мужчины неинтересны, вот и провоцирую ее. Жду, когда она проколется. Это просто игра, Света. Я так развлекаюсь. И это единственная моя слабость».
«А новенькая
«Света, как генеральный директор «Пилюль» я просто обязан изучать личные дела наших работников, знать, кому можно доверять, а за кем стоит присмотреть. Ну, увидел, что у нее первый взрослый разряд, хотел проверить реакцию».
«И что? Проверил?»
«Хук левой был великолепен. Ты у нее спроси, случилось ли что иное, кроме моего «Бу!» у нее за спиной. С разворота так врезала, что я три дня в очках ходил. И между прочим, твоя Марь Степановна знала эту историю, но ей было интереснее вновь выставить меня ублюдком».
«Но там половина бухгалтерии сбежалась на грохот. У Сорокиной халат был расстегнут чуть ли не до пупа!»
«Давай трезво рассуждать, что они могли увидеть. Я лежу на полу, а раздосадованная Маришка застегивает халат. Тоже, наверное, наслушалась от Марь Степановны и иже с ней, что я люблю чужие сиськи помять. Так кто виноват, что твоя Сорокина так махнула рукой, что пуговицы с мясом вырвались? Вот и убежала, чтобы бельем не светить. Потом звонила, извинялась».
Пыл Светланы малость утих. Но, видимо, не все ее в ответах Кирюсика устроило. Было к чему прицепиться.
«Генеральный директор «Пилюль»! Может и владельцем себя возомнишь? Да твоих денег в бизнесе не больше десяти процентов крутится, остальные моего папы!»
«Э-эх, Света. А ты никогда не задавалась вопросом, где твой папа такие деньги взял?»
«Машину продал, дом, садовый участок!»
«Просто прикинь, сколько это стоит, и сравни со стартовым капиталом. Кстати, в моем сейфе кроме дорогих часов, которые я так люблю, лежит папка с документами. Посмотри ее, — он дал Светлане свой телефон. — Вот код».
Кирилл Петрович устал. Голос его стал спокойный такой. Дашуня говорит, что не узнавала беспечного Кирюсика.
«Что смотреть! Я просто позвоню папе! — шефиня швырнула телефон мужа на диван. — Он не раз намекал, что ты рядом со мной только из-за денег!»
«Дура ты, Света! — Кирилл Петрович махнул рукой. — Я ведь люблю тебя. И каждую морщинку, которую ты с таким маниакальным упорством убираешь, люблю. Как ты не поймешь, к красоте мужчина быстро привыкает, и держится рядом с супругой только потому, что разглядел в ней те душевные качества, что дороги ему. Я знаю, какой ты была и какой можешь быть. Остальное все наносное. Пустое».
Светлана Сергеевна схватила с дивана телефон и убежала в кабинет Кирюсика. У них в доме у каждого свой кабинет.
Через некоторое время вышла с бумагами. Руки трясутся, глаза покраснели.
«Эт-т-то ты выкупил у папы дачу и машину?»
«Да. И машину оценил, как самолет, и дачку вашу засратую как дом в Ницце».
«Но почему молчал?»
«Я видел, как ты горишь, как тебе не терпится окунуться в этот бизнес. Как не поддержать любимую женщину? Я не хотел, чтобы ты была со мной из-за денег».
«Но откуда?!»
«Ты забыла, что я почти с детства работал моделью? Я был молод, голоден, не упускал ни одной возможности. Удачные вложения умножили мои средства втрое. Потом контракт с косметической компанией. Я до сих пор их лицо».
Тут он поморщился, потому как лицо было вовсе не модельным.
Хотя Светлана была заметно растеряна, но, уловив, как он скривился, вновь пошла в атаку.
«А зачем ты врешь, что у тебя аллергия? Не успел придумать что-нибудь более правдоподобное?»