Их любимая
Шрифт:
Все. Я это сказала. И сейчас последуют какие-то вопросы, а у меня не будет ответов. Но лучше так, чем переезжать туда, в то место, о котором я столько времени пыталась забыть.
Висит пауза. Дима смотрит на часы. За окном стемнело уже, и на стекло падают отблески с вывески огромного бизнес-центра, что расположен напротив отеля.
– Гриша где?
– спросил муж.
– Скоро заберу его из детского зала, - тоже посмотрела на часы.
– С аниматорами пока играет.
– Вещи его собрала?
–
– Ты не слышал меня?
– переспросила.
– Я говорю, что Гела...
– Марго, - муж резко поднялся.
– Подумай ещё. То, что тебе не нравится жена твоего отца - не означает, что она сутенерша.
– Я по-твоему вру?
– поразилась.
– По-моему ты истинную причину скрываешь. Что у тебя с этой семьёй? С этими братьями. Я просил говорить мне правду. А ты сейчас их мать записала в хозяйку борделя, только бы не признаваться.
Покачала головой.
В это что, действительно так трудно поверить?
– Сколько мы с тобой вместе?
– муж сунул руки в карманы брюк и заходил по комнате.
– Почти семь лет, - послушно ответила.
– И все эти годы ты воспитывала ребенка. А я воспитывал тебя, Марго. Ведь когда я женился - я понимал: моя жена сама ещё не слишком взрослая. Куда ей сына? Она не справится.
– Это ты так думаешь, - поджала губы.
Он вечно так. Напоминает. Уверен, что из меня вышла бы плохая мать, если бы не он. Считает себя благородным, раз принял меня и Гришу.
И это отчасти так, я ему благодарна за все.
Но я не собиралась за него замуж. Это мама настояла, упрашивала хорошо подумать. Нахваливала Диму.
Я согласилась, и ни разу о своем решении не пожалела, Димитрий - он чудесный отец. И Гриша его обожает.
Но зачем он так.
– Это юношеский максимализм, Марго, - сказал он, развернувшись ко мне.
– Тебе только кажется, что ты умная, рассудительная, самостоятельная. Но если бы я тебя не направлял...
– Наверное, я бы пропала, - поддакнула язвительно.
– Дим. Хватит.
– Тебе хватит. Сочинять всякие глупости о своей семье. Хорошо, любимая? Ещё раз. Созрела для серьезного разговора? Что не так с этими Северскими?
Отвела глаза.
Ну не могу я сказать. Он же меня тогда в шлюхи запишет. И будет прав. Я вспоминала о том, что было и жалела, от желания умирала и проклинала себя, а потом скучала, я так тосковала, меня лишь мысль о моем ребенке и спасла.
Не Дима.
– Рита или признаешься, или мы завтра переезжаем, - поставил ультиматум муж.
– Не в чем признаваться, - буркнула зло.
– Хочешь - значит, переезжаем.
Повисло молчание. Я продолжила укладывать вещи. Дима постоял над душой, ожидая, что я передумаю, сорвусь и выложу ему все.
Не
Хлопнула дверь.
Я без сил плюхнулась на кровать и закрыла руками лицо.
Черт меня дернул вернуться сюда, зачем, зачем, ведь все было так хорошо.
А теперь...
Я знаю что это, знаю, как это называется.
Начало конца.
Потому, что сейчас муж начнет копать мое прошлое. И он докопается.
Глава 21
Глава 21
Севастиан
Открытие выставки. Я этот день ждал и волновался, как ребенок, ведь галеристом стал недавно совсем. Долго был в поиске себя, а потом жена начала писать картины. Я решил, что могу их продавать.
Так появилась моя галерея. А дальше я просто увлекся, начал искать художников, пусть неизвестных, но талантливых, начал продвигать у себя их работы и стал почти счастлив от дела, которым занимаюсь.
Сегодня важный день для меня.
Галерею украшают цветами и шарами, а я в который раз отхожу в сторонку, чтобы набрать заветный номер. Этот номер я взял у Романа, он принадлежит его дочери.
Сколько мне лет? Точно не пятнадцать, чтобы звонить, слышать ее голос. И бросать трубку. Дураком себя чувствую, идиотом последним, а сделать с собой ничего не могу.
Очередная серия гудов в динамике. Дальше ее раздраженное:
– Да!
– Привет, - выдохнул.
И на том конце повисло молчание. Я тоже молчу, ее дыхание слушаю. Она узнала меня, по одному лишь слову, не могла не узнать.
– Рит, - позвал.
– Это я.
– Я поняла.
Снова тишина. И ее нервный вопрос:
– Зачем звонишь?
– В галерее сегодня выставка, - выложил.
– В моей галерее. Приходи.
– А еще что?
– переспросила она со смешком.
– Севастиан, чего надо?
– Просто, чтобы ты пришла. С Гришей. Можешь и с мужем. Переживу.
– У твоей жены ведь выставка, - напомнила она.
– Не только у нее. Я открыл много новых художников, это не просто картины, это современное искусство, даже Грише скучно не будет, - я уговариваю и оправдаться пытаюсь, как какой-то пацан.
Но мне хочется. Чтобы она видела. Как я изменился за эти годы, что я не тот прежний бандит, которого она так боялась. Когда-то эта девчонка привлекла меня тем, что водой залила мой кадиллак.
С тех пор я ее из головы выбросить так и не смог.
– Приходи, - повторил настойчиво.
– Я же не в клуб куда-то тебя зову, а на выставку. В этом нет никакого разврата.
– Он есть в тебе. Ты сам развратный с головы до ног. Испорченный. Бессовестный. И выставку свою...засунь себе в зад, Севастиан.