Иисус неизвестный
Шрифт:
Не Его (отпусти), а Варавву! — закричали все.
Но «распни, распни Его!» — кричат только «первосвященники и слуги их» (Ио. 19, 6). Судя, однако, по дальнейшему, — не только они: очень вероятно, что и мнимый «народ» — действительная «чернь» — разделился надвое.
Так же смутно помнит Лука (23, 48), что в Голгофской тьме, уже после того, как предал Иисус дух Свой в руки Отца, —
весь народ, сошедшийся на зрелище сие, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь.
Может быть, и не «весь народ», а только часть его: очень вероятно, что и здесь он разделился. Кажется, такое же точно «разделение» происходит и на площади Гаввафы; злые кричат: «распни», а добрые плачут, «бия себя в грудь».
Поднял руку Пилат; колыхнулась голубая занавеска архиерейских носилок, как будто и за
Может быть, не знал Пилат, что скажет сейчас; может быть, хотел сказать совсем другое, но как будто не он сам, а кто-то за него сказал:
condemno, ibis in crucem.
Осуждаю; пойдешь на крест. [910]
«Нет у нас иного царя, кроме кесаря», — только ли от Сына отрекаются? Нет, и от Отца, потому что у народа Божия, Израиля, Царь Единственный — Бог: «Господи! царствуй над нами один». Сын и Отец уйдут из дома Израиля:
910
Обычные слова при осуждении на крест. — H. Holtzmann, 103.
се, оставляется вам дом ваш пуст. (Мт. 23, 39.)
Что такое казнь Иисуса? «Судебное убийство»? Нет, люди должны были признать Иисуса Христом, или казнить, — римляне, по своему закону, как «возмутителя всесветнего»; иудеи, тоже по своему закону, — как «богохульника». Если бы Савл, будущий Павел, был на Гаввафе, то кричал бы и он: «Распни!»
Только ли иудеи распяли Его? Нет, и мы. «Кровь Его на нас и на детях наших». Сколько бы ни умывал руки Пилат, весь Рим — весь мир — этой Крови не смоет.
Добрые плачут, «бия себя в грудь», или «спят от печали»; а злые бодрствуют, действуют, — кричат: «Распни!» Так было и будет всегда.
Кто-то сказал: «Иисус был осужден справедливо, потому что весь дух Его учения находился в противоречии со всем существующим порядком вещей». [911] Так оно и есть, конечно. Весь вопрос в том, лучше ли «существующий порядок вещей» или то, чего хотел Иисус. Надо быть с Ним, чтобы Его оправдать. По всем законам, по всем «правдам», кроме Его, Он был и будет осужден всегда. «Ibis in crucem, пойдешь на крест», — этот приговор Пилата — приговор мира сего над Христом, во веки веков.
911
Daumer, Andeutung eines Systems der speculativen Philosophic, N"urenberg, 1831, s. 41 ff. — Hase, Gesch. Jes., 569–570.
Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон (Ио. 12, 31), —
это одна из двух возможностей, а другая: ныне суд мира сего — над Христом; ныне Христос изгнан будет вон. Надо ли говорить, какая из этих двух возможностей осуществляется в мире сейчас?
«Ликтор! руки свяжи ему — будет бит. Lictor, conliga manus, verberetur», — к смертному приговору должен бы давеча прибавить Пилат, но, вероятно, не имел силы; только молча, уходя с Лифостратона, махнул рукою ликтору, и тот уже знал, что надо делать. [912]
912
Cicero, pro C. Rab., IV, — Tit. Liv., I, 26. — Hieron., in Matth., 27.
– Keim, III, 290.
Воины отвели Иисуса внутрь двора, в преторию, и собрали на Него всю когорту. (Мк. 15, 16.)
Маловероятно, чтобы весь гарнизон Антониевой крепости, римская когорта, состоявшая тогда из 600 человек, не нарушая дисциплины, могла сойтись во внутреннем дворе «преторианского лагеря», castra praetoriana, для поругания осужденного узника. [913] Кажется, Марк называет целое вместо части, — «когорту», вместо манипула, в 120 человек, или даже центурии, в 60 человек. [914]
913
H. Holtzmann, 180. — Филипп., I, 13, .
914
Brandt, 106–107.
Только
предал Иисуса (Пилат) на распятие, бичевав, , —
сухо, кратко, как будто «бесчувственно», по общему, кажется, для Страстей Господних, правилу: чем ужаснее, тем безмолвнее. [915] Слишком большое чувство в словах не выражается: так, из опрокинутой вдруг, слишком полной бутылки не льется вода. Тем, кто от привычки забыл, что значит: «Сын Божий бичуется людьми», — этого уже никакие слова не напомнят.
915
Joh. Weiss, Schrift, d. N. T., I, 106–107.
«Бич», flagellimi, по римским законам, предшествует кресту. [916] Римские граждане освобождены от этой позорной казни провинциалов и рабов. «Бич ужасающий», flagellimi bombile, — содрогается, при одном имени бича, Гораций. [917] Бич — «половина смерти, media mors», говорит Цицерон. [918] И даже «зверь», Домициан, бичу ужасается. [919] Бич, может быть, страшнее креста.
916
Tit. Liv. XXXIII, 36: alios verberatos crucibus adfixit. — Valer. Maxim. I, 7. — Joseph., Bell., V, 11. — Hieronym.: Romanis sancitum est… ut qui crucifigitur prius flagellis verbererur. — Klostermann, Marcus, 179.
917
Horat, Sat. I, 3, 119.
918
Cicer, in Verr., V, 6.
919
Sueton., Domit., II.
Донага раздев, бичуемого привязывают к низкому столбу, в слегка наклоненном положении, со скрученными за спиною руками. [920] Несколько «опытнейших» в этом деле, палачей-ликторов [921] наносят удары со всех сторон, и бичи, состоящие из ремней с вложенными в них, острыми, костяными или свинцовыми шариками, не только бьют по телу, но и вонзаются в него, «рубят, режут, рвут». [922] Часто уносят бичуемых замертво, а иногда забивают и до смерти. [923]
920
Fulda, Das Kreuz und die Kreuziaung, 1878. S. 134. — Goguel, La vie de Jesus, 511.
921
Exercitissimi lictores. — Cicero, in Verr., V, 54. — Keim, III, 391.
922
Klostermann, Marcus, 179. — Lagrange, Marc, 417–418: rumpere, pinsere, fodere, forare, caedere, secare, scindere, — с ужасающей точностью описывается действие бича.
923
Joseph. Bell., V, 5, 3. — Cicer., in Verr. V, 54: pro mortuo sublatus; III, 29: virgis ad necem caesi; IV, 39: moriere virgis.
Так как б'oльшая или меньшая сила ударов зависит от «опытнейших» палачей, то и немногими ударами они могут забить жертву насмерть, или сделать бичевание сравнительно легким. Судя по тому, что Иисус сохранит достаточно силы, чтобы, сидя на шутовском престоле, вынести поругание воинов и потом нести крест от Антониевой крепости до городских ворот, Пилат велел бичевать Его «легко». Но все-таки страшно подумать, как под бичами капала редкими каплями, а потом, все более частыми, и, наконец, струёй полилась на белую пыль площади красная кровь.