Иисус неизвестный
Шрифт:
Только любящая знает, как умирает Возлюбленный, знает Иисуса умирающего только Мария, Неизвестного — Неизвестная.
Был час третий, и распяли Его. (Мк. 15, 25.)
Только одно слово — у всех четырех свидетелей: «распяли», Здесь о распятии, так же как там, о бичевании, молчат уста — сердце молчит: так не льется вода из опрокинутой вдруг слишком полной бутылки.
«Места не хватало для крестов, и крестов — для распинаемых», — вспомнит очевидец Иосиф Флавий о множестве крестов под стенами осажденного Иерусалима; [956] то же мог бы вспомнить Иосиф Плотник, очевидец восстания Иуды Галилеянина. Вот почему не надо было в те дни объяснять, что значит: «распяли». А чтобы и нам понять, что это значит в устах Марка-Петра, вспомним, что сам Петр будет распят.
956
Joseph., Bell., XI, 2,451.
Я
мог бы и он сказать, как Павел. Этого одного слова было достаточно, чтобы лет через двенадцать выступили «крестные язвы», , на теле Павла (Гал. 6, 17), а через двенадцать веков — на теле Франциска Ассизского.
И привели Его на место Голгофу… И давали Ему пить вино (смешанное) с миром. (Мк. 15, 22–23).
«Знатные иерусалимские женщины предлагали идущим на смертную казнь кубок вина с разведенным в нем зернышком ладана, дабы помрачить их сознание», — невольно подтверждает Талмуд евангельское свидетельство. [957] К миру или ладану прибавлялась иногда и маковая вытяжка, по-арамейски rosch, опиум. [958]
957
Prodeunti ad supplicium capitis potum dederunt, granum thuns in poculo vini, ut turbaretur intellectus ejus. — Mischna Sanhedrin, 43, a. — Dalman, Jesus-Jechua, 179 — Brandt, Ev. Gesch, 177.
958
Keim, III, 417, nota 5.
Этого одуряющего напитка Иисус не принял: мук Своих не захотел облегчать ценою беспамятства. Молча устраняющее кубок движение руки лучше всех слов дает нам заглянуть в бестрепетное мужество Его пред лицом смерти.
Крестная казнь начиналась с того, что палачи раздевали смертника по римскому обычаю догола; [959] но так как римляне в покоренных землях не нарушали без крайней нужды местных обычаев, то, вероятно, уважали и здесь, на Голгофе, иудейский обычай покрывать наготу повешенного куском ткани спереди. [960] Помнит и «Евангелие от Никодима», что Иисус на кресте опоясан был узким, по чреслам, «лентием». [961] Но многие учителя Церкви утверждают наготу Его совершенную: «Наг был второй Адам на кресте, так же как первый в раю». [962] С точностью мы этого не знаем. Благостно целомудренно покрыла наготу Господню сама История — здесь уже Мистерия. Не будем же и мы подымать ее святого покрова.
959
Artemid., II, 53:.
960
Siphre, ad Deuter, 114 b. — Siphre, 105, b. — Sanhedr., VI, 3. — Tosephta Sanhedr., IX, 6 — Dalman, Jesus-Jeschua, 168. — Keim, III, 419.
961
Ev. Micodem, X, ed Thilo, 580; — Klostermann, Marcus, 182.
962
Афанасий Вел. Амвросий, Ориген. — Lagrange, Marc, 418. — Loisy, Ev. Marc, 460.
Смертника, раздев донага, клали на спину, и четыре палача держали его за руки и за ноги, чтобы не бился, а пятый, вгоняя молотком длинные «крестные гвозди», masmera min haselub, в мякоть ладони сначала правой руки, а потом — левой, прибивал их к обоим концам патибула. [963]
Masmera min haselub,
длинные гвозди креста, —
этих трех слов пронзающий звук слышался, может быть, Иисусу-отроку в стуке молотка в мастерской плотника Иосифа, вбивавшего длинные черные гвозди в белую, как человеческое тело, доску нового дерева. Тот же стук, с тем же пронзающим звуком, —
963
Keim, III, 415.
masmera min haselub, —
раздался и здесь, на Голгофе, глухо, в желтом тумане хамзина, в безответной глухоте земли и неба.
Жены, смотревшие издали, может быть, хотели бы закрыть глаза, чтобы не видеть, но не закроют — увидят, как длинные черные гвозди войдут в белое тело; уши хотели бы заткнуть, чтобы не слышать, но не заткнут — услышат, как достучит молоток.
Слушает небо, и земля, и преисподняя: не было такого звука в мире и не будет до последней трубы Архангела.
С помощью веревок и лестницы или особого рода вил, furcilla, подымали перекладину, патибул, вместе с пригвожденным к ней на заранее вбитый в землю столб, по-латыни palus, по-гречески , по-арамейски selib, и прибивали ее гвоздями или привязывали веревками к выемке, сделанной в «перекрещенном кресте», crux capitata, немного пониже верхнего конца столба. [964]
Чтобы тяжесть иногда полутора суток висящего тела не разорвала прибитых гвоздями ладоней, телу давали одну из двух точек опоры: или, что бывало чаще, распятого сажали верхом на прибитый к середине столба и кверху в виде рога загибавшийся «колок», sedile, или упирали ногами в прибитую внизу столба, чуть-чуть приподнятую подножную дощечку, pedale, suppendaneum, так что обычное для положения распятого слово двояко: «висит» или «сидит» на кресте, sedens in cruce1. [965]
964
Festus, de verborum signif`icatione furcilla, quibus homines suspendebant <Фест, «О значении слов»: колка, на которую усаживают распинаемого человека — (лат.)> — Firmic. Matern., Astr., VI, 31: patibulo siffixus in crucem crudeliter erigitur. — Keim, III, 415. — Brandt, 188–189. — Dalman, Jesus-Jeschua, 169. — Unicomus palus. — Tertul., Contra Marc., III, 8. — «Распятый сидит на колке, как бы верхом», Just., Dial. 91. — Klostermann, Marcus, 183.
– Keim, III, 416.
965
P. W. Schmidt, Gesch Jesu., 414 — Goguel, 519. — В стенописи, graffito, Неронова дворца на Палатине, изображающей распятого человека с ослиной головой, ноги его упираются в подножную дощечку, suppendaneum. Духу не хватило и у пьяного, может быть, воина Нероновой претории изобразить гнусный «колок», sedile. — Garucci, Il crocifisso graffito in casa di Caesari, Roma, 1857. — Martigny, Dict. des antiquit., p. 193. — Renan, Vie de J'esus, 1925, p. 433.
Гнусного «колка» в кресте Господнем не только изобразить, но и помыслить нельзя: вот почему вся церковная, а потом и светская живопись изображает крест с подножной дощечкой. Будем, однако, помнить, что Иисус, идучи на крест, шел и на этот позор, и благословим снова целомудренно опущенный и здесь покров Истории — Мистерии.
Ноги повешенного прибивали к столбу или порознь, одну рядом с другой двумя гвоздями, или вместе, одну на другую одним большим гвоздем — железным стержнем.
Очень далеко разносился и будет разноситься до конца времен, до края земли, стук молотка по большому гвоздю, входящему в ступни Господни. Мы этого не слушаем, а все-таки слышим, потому что ухо человеческое создано так, чтоб это слышать.
И была (на кресте) надпись вины Его: «Царь Иудейский» (Мк. 15, 26), —
сделанная, должно быть, черными буквами на белой дощечке, titulus, , той самой, что несли перед Ним давеча в крестном шествии, а теперь прибили над головой Его к верхнему концу столба. [966] Буквы шли, вероятно, для четкости и сбережения места, не в строку, а в три столбца, на трех языках, «еврейском, греческом и римском» (Ио. 19, 21). В этой трехъязычной надписи — первое явление Христа — Царя Всемирного.
966
Sueton., Calig., 32.
Будет возвещена сия Блаженная Весть Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам (Мт. 24, 14), —
это слово Господне здесь уже, на кресте, исполняется: только эти, пронзенные гвоздями руки обнимут мир; мир обойдут только эти пронзенные ноги.
Итак, Ты — Царь? —
на этот вечный вопрос Пилата — Рима — мира — вечный ответ Того, Кто стоит на жалкой подножной дощечке креста:
ты говоришь, что Я — царь. (Ио. 18, 37.)
И сколько бы люди ни ругались над Ним, знают они, или узнают когда-нибудь, что Царь единственный — Он.
Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: «Царь Иудейский», но что Он говорил: «Я — Царь Иудейский».
Но Пилат отвечал им: что я писал, то писал. (Ио. 21–22.)
Слишком похоже на Пилата — на весь Рим — это «каменное» слово: quod sripsi, sripsi, чтобы не быть исторически подлинным. Или еще сильнее, точнее: quod scriptum est, est scriptum, «что писано, то писано».
Сын человеческий идет, как писано о Нем. (Мк. 14, 21.)
Сказываю же вам (о том) теперь, прежде чем сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я. (Ио. 13, 19.)