Иисус неизвестный
Шрифт:
И вот все-таки забыли.
Самое строение почвы около Иерусалима могло бы напомнить людям место Голгофы. Стены города всюду возвышаются над кручами, кроме одной стороны — северо-западной, где холмистая равнина спускается отлого; только здесь и могла быть Голгофа. [937]
Близко к городу было то место, где распят Иисус, —
все еще помнит — видит Иоанн (19, 20), помнит и Послание к Евреям (13, 12), Иоанну почти современное:
937
M. Goguel Vie ее Jesus., 57.
вне городских ворот пострадал Иисус.
Помнит и Марк (19, 29): шесть часов, от девяти утра, когда Господь был распят, до трех пополудни, когда Он умер, идут, не переставая, «прохожие», , мимо Распятого, «ругаясь над Ним», Точность всех этих Новозаветных свидетельств подтверждается и римскими историками. «Мы (римляне) имеем обыкновение ставить кресты у больших дорог, чтобы проходящие, видя распятых, страшились», [938] «полезнейшего ради примера», res saluberrimi exempli. [939]
938
Quintil., Declam., 275.
– Plin., H. N. XXXVI, 24, 3: ad spectanda civibus «на усмотрение граждан» — (лат.).
939
Tit. Liv., Epist., 55.
Кажется, к северо-западу от Иерусалима, в предместий Безафа (Bezatha), в углу, образуемом двумя городскими стенами, [940] на одном из тех пустырей или свалочных мест, какие бывают под стенами больших городов, — близ кладбища с высеченным в скале новым гробом Иосифа Аримафейского (Ио. 19, 41; Мт. 27, 60), у большой дороги или на перекрестке нескольких больших дорог, находилось отовсюду видное, римскими палачами излюбленное место казни, по-латински calvarium, «лысое», по-гречески, , «лобное», а по-арамейски gol-gol'tha, «мертвый череп». [941] Голый, круглый, скалистый бугор, может быть, с тремя оставшимися от покинутой каменоломни, какие встречаются доныне в этих местах, темными дырами, как бы пустыми глазницами и оскаленным ртом, совершенное подобие мертвого черепа, — вот что такое Голгофа.
940
Dalnian, Orte und Wege Jesu, 398–399. — Goguel., 530.
941
Dalman, 365. — Klostermann, Marcus, 182.
Если арамейское слово gol-gotha значит: «холм Гоаф», goath, [942] то, может быть, у пророка Иеремии (31, 38–40) уцелела вещая память о месте Голгофы.
Шнур землемерный —
(меряющий землю и все земное небесною мерою Креста), —
шнур землемерный пойдет — (от ворот северо-западного угла Иерусалимских стен) — до холма Гарива и обойдет холм Гоафа (Голгофу).
И вся долина трупов и пепла, все выжженные до потока Кедрона места… будут святынею Господу: не разрушится она и не уничтожится вовек.
942
Dalman, 366.
Помнит как будто пророк нами забытое, видит невидимое нам, самое святое и проклятое место Земли — Голгофу.
Чтобы не тратить лишнего дерева (особенно здесь, на Иерусалимских безлесных высотах), кресты большею частью делались низкие, ровно такой вышины, чтобы только земли не касались ноги распятого. [943] Оба разбойника повешены были, вероятно, на таких низких крестах. Но и высокие изредка делались, должно быть, для важнейших, государственных, преступников. [944] Судя по тому, что Иисусу подают напитанную уксусом губку на конце «тростника» (Мк. 15, 36) или «копия», как в древнейших и лучших кодексах Иоанна (19, 29), а не «иссопа», , как в нашем каноническом чтении (губку, да еще напитанную уксусом, отяжелевшую, нельзя насадить на короткий и хрупкий стебель былинки иссопа-майорана), [945] судя по этому, Иисус был распят на высоком кресте. [946] Та же насмешка, может быть, и здесь, как в крестной надписи «Царь Иудейский»: высшее, царское место — Царю. Так исполнилось слово Господне:
943
Hase, Gesch. Jes., 574.
944
Карфагенский вождь Гамилькар распят на высоком кресте. — Justin., Histor. Philipp., XXII, 7. — Hase, 577.
945
Brandt, Die Ev. Gesch., 236.
946
Osk. Holtzmann, Leb. Jes., 381.
когда вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. (Ио. 12, 32).
Два креста были у римлян: столб с наложенной на него перекладиной, patibulum, крест «безглавый», в виде греческой буквы tau. T, crux patibulata, и крест «возглавленный», crux capitata, с перекладиной, вставленной в зарубку немного пониже верхнего конца столба, как бы главы креста; это наш церковный крест, †. [947]
Вкладывать поперечное бревно патибула и укреплять его гвоздями или хотя бы просто веревками в выемке, сделанной на верхнем конце столба, легче и проще, плотничьей работы меньше требует, чем вставлять и укреплять то же бревно в зарубке, сделанной ниже этого конца, — «возглавлять», «перекрещивать» крест. Вот почему такие простые, легкой работы, «безглавые» кресты назначались, вероятно, для обыкновенных злодеев, таких, как те двое, вместе с Иисусом распятые; а более сложные, тонкой работы, «перекрещенные», — для важнейших, опять-таки государственных, преступников, таких, как этот «виновник мятежа», «противник кесаря», «оскорбитель величества», «Царь Иудейский» — Иисус Назорей.
947
Goguel, 518–519.
Помнит убийца, каким из двух, бывших у него, ножей зарезал человека, а на каком из двух, бывших тогда, крестов распят Сын Божий, люди забыли.
Поздние учителя Церкви, III–IV веков, помнят, что Господь был распят на кресте «безглавом». «Греческая буква tau и наше латинское Т имеют вид креста Господня», — верит Тертуллиан [948] ложно понятому Иезекиилеву пророчеству (9, 4–6):
сделай знак на челах людей скорбящих и воздыхающих.
В подлиннике еврейском не сказано, какой «знак». Но Семьдесят Толковников, ничего, конечно, не зная о Кресте Господнем, увидели в этом знаке греческую букву Т — «безглавый», не истинный для нас, не «перекрещенный» крест.
948
Tertull., Contra Marc., III, 22.
Этому ложному свидетельству поздних Отцов поверила с жадным злорадством почти вся левая критика — надо ли говорить, почему? Слишком хотелось бы ей превратить Голгофскую историю — мистерию — в «миф»; обезглавить, уничтожить Крест.
Самые ранние, внеевангельские свидетели II века, св. Юстин Мученик и св. Ириней Лионский, видевшие, может быть, тех, кто своими глазами видел крест на Голгофе, помнят истинный, «возглавленный», «перекрещенный» Крест, crux capitata. [949] Нет никаких оснований не верить этому свидетельству. А если так, то наше церковное крестное знамение исторически подлинно; подлинно и все наше родное, детское, тысячелетнее, сначала церковное, а потом и мирское, видение Голгофы: голый круглый холм, подобие мертвого черепа, с тремя на нем крестами: два низких, «безглавых», разбойничьих, и один высокий, «возглавленный», — Господень.
949
Justin., Apol. I, 55; Dial, 91, III. — Iren., II, 24, 4. — W. Ваuer, Leb. Jes. im Zeitalt d. N. T. Apokr., 213.
Истинный Крест — «перекрещенный». «Скрещивается все», — что это значит, понял бы, может быть, тот, кто сказал: «противоположное — согласное»; «Логос прежде был, нежели стать земле»; лучше многих христиан понял бы Гераклит, что хотел сказать Павел:
Он — (Распятый) — есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую между ними преграду. (Ефес. 2, 14–16).
В сердце Распятого, в сердце Креста, скрещиваются две линии: горизонтальная, земная, и вертикальная, небесная.
Все, что на небе и на земле, возглавить Христом (Ефес. 1, 10), —
вот Крестного Знамения Божественная геометрия — «землемерный шнур» Иезекиилев. В Логосе — Крест и в космосе: прежде чем стать земле, был Крест. Все — от него и к нему. Если бы один из двух мимо земли пролетающих Ангелов спросил: «Что на земле?», то другой ответил бы: «Крест».
«Царство Божие есть опрокинутый мир», а рычаг опрокидывающий — Крест.
Опыт наших детских снов: «перекреститься — отогнать дьявола», — может быть, и в смерти нас не обманет: «перекреститься — смерть отогнать».