Икона
Шрифт:
— Мария, — Ирини налила пенящийся суп в тарелку, затем выжала в него лимон, наполнив кухню острым, свежим запахом, — прикати сервировочный столик и поставь его рядом с отцом.
Мэри опять вскочила, и обе женщины направились через холл к кабинету. Мужчины остались вдвоем на ставшей вдруг тихой кухне. Между ними отчетливо ощущалось напряжение.
— Ждем криков и звона бьющейся посуды? — сказал Мэтью.
— Думаю, отец примет лекарство.
— Да, правильно. Суп avgolemono лечит рак.
Андреас кивнул:
—
— Мне жаль, что у нас не было возможности увидеться. Неделя была даже более сумасшедшей, чем я ожидал.
— Я не скучал. Но было бы неплохо пообщаться. Только не здесь.
— А ты у нас останешься сегодня?
— Если твоя мать попросит об этом.
— Она не попросит, потому что предполагает, что ты останешься.
Андреас отмахнулся от дальнейшего продолжения этой темы.
— Расскажи, как у тебя дела на работе.
— Суматошно. — Мэтью положил ноги на стул. Он выглядел уставшим. — Я сейчас занимаюсь оформлением прав на некоторые работы для предстоящей выставки. Кроме того, пару дней меня не было в офисе — я занимался исследованиями и несколько раз выезжал к клиентам.
— Это не по поводу греческой иконы?
— Да, в значительной степени.
— И что, музей собирается ее покупать?
— По правде говоря, — ответил Мэтью после некоторого внутреннего спора, — это маловероятно.
— Правда? А почему?
— Продавец побаивается. Да и музей занервничал. Вполне возможно, что икона была украдена. — Внук пристально на него смотрел. Что он знал? Наверное, немного. — Подозреваю, что тебя это не удивляет.
— Ты знаешь, что я вырос в этой деревне, жил там до переезда в Афины. И я был там во время войны.
— Ее забрали немцы, — сказал Мэтью многозначительно.
— Правильно.
— И был убит тот, кто пытался этому помешать.
— Что рассказал тебе Фотис?
Мэтью вдруг сбился с прокурорского тона.
— Почти ничего. Только то, что я сказал.
Правильно ли было заводить об этом речь? Принесет ли это облегчение или еще более усилит боль? Мог ли он так поступать с мальчиком? И мог ли он вновь так поступать с собой?
— Честно, что тебе известно?
— Ничего. Я хочу, чтобы ты мне рассказал. Хочу услышать это от тебя.
Из кабинета не доносилось никаких звуков, как будто находившиеся там трое человек исчезли. Старик посмотрел на вставленный в рамку карандашный рисунок, висевший на стене за спиной внука. Профиль Алекса, сделанный Мэтью, когда тому было четырнадцать. Вполне профессиональная работа. «Он бродит на ощупь в потемках, — подумал Андреас. — Он ничего не знает. Кто-то при нем что-то сболтнул, и теперь он пытается что-то узнать. Я не первый, кого он спрашивает, это значит, что полученные ранее ответы его не удовлетворили». Он подумал об обещании, которое они с Фотисом дали друг другу много лет назад. Следует ли он
— Извини, — сказал он наконец. — Это одна из тех глупых ситуаций: если ты не знаешь, я не могу тебе сказать. Мы с твоим крестным дали друг другу слово.
Неожиданно в кабинете раздались голоса. Мэтью выглядел смущенным. Либо предоставил событиям развиваться самостоятельно, либо перебирает в уме другие способы подхода. В холле раздались шаги, и мужчины подняли глаза. В дверях стояла растерянная Ирини:
— Он выгнал меня, можете себе представить? — Мэтью пододвинул ей стул, но она не стала садиться, просто оперлась о плечо сына. — Его раздражает, что я пытаюсь ему помочь.
— Наверное, ты слишком старалась.
— Я просто хотела убедиться, что он действительно его съест.
— Ты что, пыталась его покормить с ложечки?
— Да, сам он все проливал.
— Дай ему сделать это самому. Он не хочет чувствовать себя инвалидом.
Она села, покачав головой, положила руки на стол и стала смотреть в окно, по которому медленно стекали капли дождя. Затем перевела взгляд на Андреаса.
— Ты переночуешь у нас?
Он пожал плечами.
— Ты хочешь, чтобы моя дочь повезла тебя в город, а затем возвращалась сюда под дождем и в темноте, думаешь только о себе?
Его удивила ее ярость, хоть он и знал причину. Это была уже не та пассивная, податливая женщина, на которой его сын женился тридцать лет назад. Она стала жестче, и это заставляло его гордиться ею.
— Я никогда бы не попросил об этом. Конечно, я останусь, если ты не против.
— Ты всегда здесь желанный гость, — ответила она мягко. — И всегда им был.
«Лучше не влезать во все это», — подумал он.
— Извините, что прервала ваш разговор, — продолжала она. Никто из мужчин не ответил. — Я не знаю, о чем вы тут шептались всю эту неделю, да меня это и не волнует. Но пожалуйста, никаких секретных разговоров, споров, перешептываний, страшных рассказов, пока вы находитесь здесь. Я не допущу, чтобы Алекс расстраивался или чтобы кто-то рядом с ним выглядел подавленным. Вы оба меня поняли?
Она взглянула на Андреаса, и тот кивнул. Мэтью сделал то же.
— Отлично. Мне понадобится ваша помощь, мальчики. Мэтью, иди посиди с отцом. Babas, пойди приляг на диван, я разбужу тебя через полчаса.
И они оба пошли выполнять ее указания.
Она поцеловала его в дверях, не стесняясь ничьих глаз, и Мэтью обнаружил, что его тоже не волнует, что их кто-то может увидеть. Он почти не помнил, как пришел сюда, ноги сами привели его к ее дверям. Это был порыв — пойти к ней, его тело лучше его разума знало, что нужно делать. Ана втянула его внутрь, и они долго стояли обнявшись.