Иллюзия вины
Шрифт:
— Так вот в чем дело. Необходимое зло, значит? Убить несколько, чтобы спасти тысячи?
— Это адекватное оправдание подобнымубийствам. Наше общество всегдазапоминает только самых ужасных, будто в благодарность за то, что они раскрылилюдям глаза на суть вещей. Вспомните свою историю. Вспомните Джона Диллинджераили Чарльза Мэнсона, убивших не одиндесяток людей, или Теда Банди, изнасиловавшего и задушившего более тридцати девушек, или Джона Уэйна Гейси. Их имена вспоминают с леденящим ужасом. А вы знаете имя хоть одного федеральногоагента, участвовавшего в поимке этихубийц? Люди всегда запоминают на векатех, кто сеет смерть, а не тех, кто совершает так называемые добрыедела.
— Я что-то не припомню, чтобы тот же Тед Банди раскрыл людям глаза на что-то значимое, он всего лишь умом тронулся и от всех тех изнасилованных девушек не могло быть никакой пользы. Впрочем, как и от Гейси, который лишил жизни тридцать три подростка.
— Возможно, вы просто не осознаете этой пользы, но это не меняет сути вещей. Убийцу помнят, а его бравого палача— нет.
— Люди помнят, что это ФБР остановило всех убийц. Люди помнят организацию, которая их защищает, — после событий последних дней я и сам уже сомневался в правдивости своих слов, но словно по инерции стоял на своем.
— ФБР… несомненно, — пренебрежительно произнес Штайблих и к моему удивлению выказал эмоции, разочарованно вздохнув. — Можете убеждатьсебя в этом, агент Стиллер, сколько угодно. Но вне зависимостиот исхода вас забудут, а серийного убийцубудут еще долго вспоминать.
— И каков же будет исход?
Штайблих вдруг согнулся, упираясь руками на железный стол, и устало закрыл глаза. Казалось, что в один миг его покинули все силы и теперь он едва держался на ногах.
— А знаете, что самое разочаровывающеев этом всем? — проигнорировал он мой вопрос. — Убийца ведьнаверняка не имеет ни малейшего понятия, какое влияние оказывают его убийства наобщественность. Он не отдает себеотчет в том, как долго будут помнитьего деяния, он наверняка не вкладываетв свои убийства никакого значимогосмысла и делает это на почве банальныхрасстройств психики. Для него этоне более чем личное.
— О чем вы говорите? — я непонимающе уставился на утомленного старого судмедэксперта.
— Что бы вы тамне думали, агент Стиллер, я не убивал этих людей. Я за свою жизнь никого не убил.
— Я вам не верю.
— Верю… не верю. Раз уж вы решились явиться сюда спистолетом, предполагая, что это… развяжет мне язык, то вам следовало быпотребовать от меня доказательств. А вы снова о своих ощущениях, — Штайблих посмотрел в угол морга, где стоял небольшой железный стол с черным чемоданом на нем. — Вы не станете в меня стрелять, если я вам кое-что покажу?
Я недоверчиво посмотрел на вновь выпрямившегося судмедэксперта и осторожно кивнул. Дитер Штайблих прошел в угол морга, взял со стола чемодан и вытянул из него бежевую папку. Он пролистал какие-то бумаги и, наконец, вытянул фотографию.
— Посмотрите наэто фото, — он протянул мне снимок.
Все еще сжимая пистолет в левой руке, правой я взял фото и недоверчиво уставился на изображение под тусклым освещением морга. Осознав, что в таких потемках я едва ли разберу, что изображено на фото, я отошел к столу с телом Брэндана и под концентрированным светом ламп начал всматриваться в фотографию.
Это был групповой снимок, вмещающий в себя около сотни, если не больше, человек. Все участники снимка в несколько рядов стояли в огромной наклонной аудитории и большинство из них были одеты либо в официальные костюмы, либо в белые халаты. Кто-то улыбался, кто-то был серьезен, некоторые торжественно держали в руках какие-то грамоты или сертификаты и все они создавали впечатление крепко сплоченного коллектива.
— Что я должен здесь увидеть? — спросил я, не отрывая глаз от фотографии.
— Третий ряд снизу, пятый слева, — холодно ответил Штайблих.
Я отыскал третий ряд и отсчитал пятерых. Пятым человеком слева в официальном костюме с галстуком был Дитер Штайблих. На фотографии он сохранял хорошо узнаваемое железное спокойствие и выделялся на фоне других участников снимка своим ростом, возвышаясь почти на голову над двумя мужчинами в официальных костюмах по бокам от него.
— Что… что это значит?
— Это фотос конференции по нейропсихологии в Калифорнийскомуниверситете Лос-Анджелеса, агент Стиллер. Если вы обратите внимание на правыйнижний угол, то заметите точную датуи время, когда было сделано фото.
— Двадцать шестое сентября, восемь часов вечера.
— Агент Стиллер, вы читали отчет о вскрытии второйжертвы — Алана Ричардсона? Когда егоубили?
— Двадцать шестого сентября, — начал вспоминать я недавно вновь изученные отчеты, — в отчете было сказано, что убийство произошло между семью и восемью часами вечера…
— Вы помните имя судмедэксперта, установившего время смерти на местепреступления?
— Джим Сим… Симмонс.
— Да, это был он. И если вы сомневаетесь в подлинности этогофото, то точно такое же фотоможно найти на сайте Калифорнийского университетас такой же датой, а большинство участниковконференции знает меня лично и каждыйиз них может подтвердить, что в моментубийства Алана Ричардсона я выступал сдокладом.