Иллюзия
Шрифт:
Воцарившуюся тишину прервал грустноватый звонок. Руслан пулей вылетел за дверь, промчался до конца коридора, взлетел к чердаку. Легкие вздымались, будто после марафона, рот изрыгал чугунные проклятья, густая краска заливала щеки. Хотелось мчаться до Новостройки, Полпинки, потеряться, исчезнуть. Спрятаться от мира, но избежать подобных экзекуций. Отдышавшись и чуть успокоившись, Забаровский достал дневник, расписание предначертало физику. Круговорот стрелок наручных часов приближал урок и злорадные рожи одноклассников. «Не собиратель железок» появился в классе аккурат к началу.
Пройдя мимо коричневых шкафов с приборами, колбами, электрофорными машинами, Руслан подсел к Малышеву. В глаза смотрели уважаемые ученые с портретов над доской. Спину сверлили дворняжьи взгляды Варивадовской стайки, могущих только облаять, по-бараньи таращились остальные. Слышались шакальи хихиканья Скрипкинских дружков.
– Куда пропал? – заботливо поинтересовался друг. – Тебя уже классная искала.
– Найдет еще – биология впереди.
Из-под массивной стойки в длину доски показался русый пробор, физико-математический лоб, кроличьи глаза за толстыми очками. Оттопыренные уши, шнобель, веревочный рот на худом лице, гусиная шея, черный пиджак с галстуком и белой рубашкой. Геннадий Михайлович, любивший пошутить, начал урок энергично:
– С прискорбием констатирую – сдавать физику и астрономию решились только Забаровский и Малышев, хотя и Варивада могла бы отличиться и даже… Степа Скрипкин.
– А что сразу Скрипкин? – На задней парте встрепенулась прикорнувшая физиономия.
– Ничего, ничего, уважаемый… спи!
Класс грянул смехом, вздрогнули стекла. Увесистый кулак двоечника пригрозил особо заржавшимся, сосед удостоился подзатыльника.
– А я решила сдавать биологию и химию, – жеманничала Галина.
– Разумеется. – Физик усмехнулся. – Оксана Владимировна, учительница биологии и классный руководитель, по совместительству, старосте автоматом поставит «отлично».
Учащиеся отозвались понимающим смешком – только Геннадий Михайлович мог так тонко уколоть и вывести на чистую воду.
– Ну да ладно. Продолжаем повторение темы «Световые волны». Все помнят формулу, связывающую скорость, длину волны и частоту?
Обведя взглядом поугрюмившие лица, учитель быстренько нацарапал на доске.
– Зависимость скорости от длины волны называется… – Физик щелкнул пальцами, стряхивая остатки мела, ожидая дополнения.
В ответ – красноречивое молчание.
– Уважаемые! Пора просыпаться, как-никак второй урок. Больше лит-ру на первое не поставим, Зоя Федоровна – неважнецкий будильник.
Юмор – отличное лекарство, а побочные эффекты возможны лишь у врачевателя. Забаровский потихоньку забывал об унижении.
– Руслан, может, ты скажешь, как называется зависимость скорости от длины волны?
– Дисперсия.
– Конечно! А теперь, «внимание, вопрос», как говорят, в «Клубе веселых и находчивых знатоков»: при переходе света из одной среды в другую, что изменяется? Длина волны или частота?
Взгляды разошлись по углам, избегая встречи с глазами учителя.
– Галина, – пригласил Геннадий Михайлович.
– Я точно не знаю. – Варивада пожала плечами.
– Не стесняйся. Мы сейчас проводим исследование, может быть, даже социологическое. Приму любой вариант, оценки не ставлю.
– Наверное, частота…
– Объяснишь почему?
– Просто не понимаю, как может меняться длина волны?
– Веский аргумент. А что думает, соседка по парте?
– Частота, – поддержала та.
– А что думает Степан Скрипкин?
– А что сразу Скрипкин?! – Возмущению пределы находятся редко, особенно при прерывании сонного течения мысли.
– Проводим исследование, каждое мнение ценно.
– Частота, – дождался подсказки двоечник, чудом уцелевший после девятого класса.
– Малышев?
Глеб согласился с мнением большинства. Когда авторитеты вторят друг другу, бесконечно трудно пойти в разрез.
– Хорошо. Забаровский?
– Не знаю.
– Это Галина может позволить себе пококетничать… на правах девушки.
– Я, правда, не знаю.
– А мы сейчас играем в «угадайку», просто высказываемся, говорим, что думаем. Ну?
– Думаю… длина волны.
Классный шок через секунду сменился презрением. За Русланом и раньше замечалась спесь, заплыв против течения, но в канун выпускных малый явно решил перевыполнить норму.
– Пойти против большинства – героический поступок, – почти торжественно провозгласил Геннадий Михайлович, – даже если это заблуждение. Обоснуй свою позицию.
– Толком объяснить не могу, но… по-моему, все меняется при переходе из одной среды в другую. Может и не прав, к экзаменам подучу.
– Пойти против большинства – героический поступок, даже если это заблуждение. А уж, если истина, вдвойне! Так поступали Коперник, Галилей, Джордано Бруно… Не так много людей, но, слава Богу, они были! И, слава Богу, они есть! – Очки озарились блеском подвижных глаз. – Дамы и господа! Леди и джентльмены! Уважаемые! Сегодня в этот ряд встал и наш скромный супергерой – Руслан Забаровский! Он абсолютно прав – при переходе света из одной среды в другую меняется именно длина волны.
«Не переписчик глупостей» почувствовал себя триумфатором, главное – в глазах любимого учителя.
– Жаль, Глеб не догадался. – Физическая улыбка мягко вздохнула. – Но, уверен, к экзамену выучит, и все будет на «пять».
– Ему б лучше астрологию сдавать вместо астрономии – высший бал гарантирован, – подтрунил Забаровский над увлечением друга, заслужив легкий тычок локтем.
– Увлекаешься гороскопами?
– Так, балуюсь…
– Окольные пути в науке частенько самые короткие. – С пафосного тона сойти неимоверно трудно, особенно ментору. – Но я очень надеюсь, что лженаука астрология наставит нашего коллегу на путь истинный – астрономию. В любом случае, для предсказания будущего без звездного знания не обойтись.