Имена
Шрифт:
В конторе она поддерживала патологическую чистоту. Она дважды разводилась, один раз овдовела и вспоминала о каждом из этих событий с равной долей грубоватого юмора.
Когда явился Оуэн, я понял, почему она решила, будто он англичанин или, по крайней мере, может претендовать на этот почетный статус. На нем была широкополая велюровая шляпа, шерстяной шарф, дважды обмотанный вокруг шеи и перекинутый через плечо, и длинная вельветовая куртка, вытертая до лоска, с заплатами на локтях и кожаными пуговицами. Он походил
— Вы тот самый человек, который мне сейчас больше всего нужен.
— Я не мог проехать мимо, не заглянув к вам, Джеймс.
— Мне надо, чтобы вы подтвердили одну гипотезу.
Мы пошли в узери [23] неподалеку — старое, прокуренное, людное помещение с высоким потолком и разноцветными плакатами на колоннах и стенах, рекламой английского печенья и шотландского виски. Мы пили и говорили три часа.
— Где были?
23
Узери (грен.) — распивочная.
— Сначала на острове. Потом ездил по Пелопоннесу. На автобусах, пешком. Простудился, выздоровел.
— Где именно?
— На юге Пелопоннеса. Средний отросток.
— Мани.
— Вы его знаете?
— Только по рассказам, — ответил я. — А какими судьбами в Афины?
— Хочу еще раз посмотреть эпиграфическую коллекцию в Национальном музее. Она меня привлекает. Это, по сути, библиотека камней. Огромный зал со стеллажами вдоль обеих длинных стен и посередине, в четыре яруса.
— А на них камни.
— Много сотен камней, все пронумерованы. Обломки колонн, стен, таблиц, надгробий. Естественно, с надписями. От некоторых осталось всего по нескольку букв. Другие содержат целые слова, а то и фразы. Греки превратили алфавит в искусство. Они сделали свои буквы симметричными и такими, что, глядя на них, понимаешь: из древних угловатых значков родилось нечто завершенное. Модерн. Камни там самых разных форм и размеров. Посетителей никогда не бывает. Смотритель ходит за мной на почтительном расстоянии. Есть стол с лампой. Берешь с полки камень, кладешь его на стол, садишься и читаешь, что на нем написано, изучаешь буквы.
Он улыбнулся, откинувшись назад вместе со стулом и прислонив его спинкой к колонне. Я чувствовал, что ему хотелось запечатлеть в моей памяти эту картину. Человек, читающий в зале, полном камней.
— Я ездил с Вольтеррой в Иерусалим, — сказал я.
— В Иерусалим.
— Вы об этом знали?
— Нет, не знал.
— И у меня возникло несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам.
—
— Мои вопросы не касаются самой поездки. Только того, что я там выяснил, что услышал.
— Гипотезы, для которой вы ищете подтверждения.
— Да.
— Отлично, — сказал он.
— Во-первых, тот старик на острове.
— Убийство.
— Старик был умственно неполноценен. Его труп нашли не в том поселке, где он жил. Его нашли в другом поселке, в другой части острова.
— Правильно.
— Вы случайно не знаете, как звали этого старика? Я нет.
— Вас интересует имя? Микаэли. Я целую неделю слышал его от разных людей.
— А фамилия?
Мы смотрели друг на друга. Его лицо выражало меланхолическое облегчение, будто он наконец избавился от чего-то гнетущего. Гул разговоров вокруг нас усилился.
— Полностью его звали Микаэлис Каллиамбетсос.
— Мы оба знаем, как назывался поселок, — сказал я. — Микро-Камини.
— Правильно.
— И что все это значит?
— Я бы не искал в этом смысла, Джеймс.
— Они нашли человека, чьи инициалы совпадают с первыми буквами слов в названии некоего места. Они либо привели его туда, либо дождались, пока он сам туда забредет. Потом убили его.
— Да. Похоже, именно так все и было.
— Но зачем?
— Буквы совпадали.
— Это не ответ.
— Я бы не искал здесь ответов, — сказал он.
— А чего вы искали бы, Оуэн? Вы как-то сказали, что хотели понять, как у них работают мозги. Угадать принцип, идею, некое связующее начало. Значит, вот что нам следует вынести из всей этой истории?
Он перевел взгляд на потолок, все еще опираясь стулом о колонну, держа у груди стакан с виски.
— А как насчет другого острова? — спросил я. — И еще была женщина в Вади-Рум.
— Мне не известны детали этих преступлений. Молотком — вот все, что я знаю.
— Было убийство в христианской деревне в Сирии. Несколько человек жили поблизости в пещерах. Один из них пытался говорить по-арамейски. Инициалы жертвы были вырезаны на лезвии ножа, которым они полосовали беднягу, пока он не умер. Об этом вы что-нибудь знаете?
— Я не знаю имени жертвы, но, думается, могу утверждать, что его имя и фамилия начинались с одной и той же буквы, и это буква «М».
— Откуда вы это взяли?
— Деревня называется Малула. Она лежит под гигантскими выступами коренной породы. Я был там тридцать лет назад. В пещерах есть надписи.
— Вы держались в курсе происходящего. Говорили с ними, разве не так? Что еще вам известно?
— Зачем вы наскакиваете на меня, Джеймс? Неужели не видите, как я беспомощен? Перед вами сидит человек, который давно поставил на себе крест. Который предается в руки первой попавшейся шайке бродяг. Ради чего, я и сам толком не знаю.