Именем человечества
Шрифт:
– Видишь ли, сын, интеллигентная женщина сама даст понять, как с ней держаться.
– А она что, очень интеллигентная?
– Очень, Дима.
– Дай-ка я еще раз на нее взгляну, – Дмитрий взял со стола фотографию Тропининой, с минуту всматривался в ее лицо. – Да, похоже... Сколько ей лет?
– Она чуть моложе тебя.
– Моложе меня! А я думал... Когда же ты познакомишь нас?
– Попробую пригласить ее к нам завтра, вот так же вечерком, после работы. Только придется нам немного почистить свой ковчег. А то, сам видишь...
– Она не была еще здесь?
– Ни разу.
– Будь покоен, папа, швабру держать в руках я еще не разучился. Все будет блестеть. И вообще, я все организую так, что... Словом, покажем ей, что и мы не лыком шиты.
– Димка, Димка... Какой ты еще ребенок! – Зорин привлек сына к себе и прижался щекой к его вихрастой Шевелюре. – Ну, ладно, иди отдыхай, а я поработаю немного.
– Все сидишь над своей книгой?
– Да. Интересные мысли пришли сегодня в голову, надо записать, пока не забыл. Прости, что оставляю тебя.
– Работай, работай! Мне все равно надо сходить кое-куда.
– Надолго?
– Кто знает... Во всяком случае, не беспокойся, если задержусь немного. И дай мне, пожалуй, ключ, чтобы не тревожить тебя ночью.
– И все-таки, постарайся не очень допоздна, Дима.
– Ну что ты, папа, я же в отпуске. И не такой ребенок, как ты думаешь, – рассмеялся Дмитрий. – Чао!
Он запер за собой дверь и, дойдя до первого автомата., поспешно набрал номер:
– Алла?
– Да. Это ты, Дима? Боже, как я устала ждать! Весь день – ни одной живой души.
– А Виктор?
– Виктор! Он опять укатил в командировку.
– И ты совсем одна?
– С кем же мне быть? – капризно протянула Алла. – Я только тебя и жду. А ты не звонишь и не звонишь! Приходи скорее, Димочка!
– Иду, Алла, иду! – он самодовольно подмигнул диску автомата и зашагал по пустеющей улице.
3
– Ну, не спи, поговори со мной, – горячо шептала Алла в самое ухо, осторожно перебирая пальцами его спутавшиеся волосы.
– Я не сплю, честное слово, не сплю, – отвечал Дмитрий, не размыкая век. Он действительно не спал. Но ему не хотелось больше видеть эти молящие глаза, эти влажно блестящие губы, эту полную обнаженную грудь, смутно белеющую в полутьме спальни. Он вообще не мог сейчас объяснить себе, зачем он здесь, в этой огромной жаркой постели, с этой чужой, почти незнакомой женщиной?
– Ну почему ты молчишь, Димочка? – продолжала шептать Алла, прижимаясь лицом к его груди. – Скажи что-нибудь еще...
«Нет, этак можно сойти с ума!»
– Ну, что еще тебе сказать? – отозвался он, еле сдерживая раздражение. – Я уже говорил, что мне хорошо с тобой, что я никогда не встречал такой женщины, что я рад нашему знакомству. Что еще?
– Нет, ты не любишь меня... Ну, хорошо, хорошо, – прервала она себя, уловив его протестующий жест. – Не будем больше об этом, поговорим о твоей работе, об институте, о науке. Ведь я так отстала от всего...
«Слава богу! Это все-таки лучше, чем клясться в несуществующих чувствах», – Дмитрий открыл глаза, коротко зевнул:
– Право, не знаю с чего начать...
– Я понимаю тебя, Димочка. Ведь ты на самом стержне большой науки. А я... Помню, как на одной лекции по атомной физике наш профессор – такой был душка! – цитировал одного американца: «Теория элементарных частиц, – будто бы говорил тот, – представляется мне пирамидой, стоящей на вершине. И один бог знает, как она не развалится». Смешно! А ведь мои знания так и остались на этом уровне. Скажи, Дима, что сейчас нового в теории элементарных частиц, в атомной физике вообще?
– Нового много. Ну, прежде всего, мы, кажется, окончательно поверили в кварки. Кстати, недавно был открыт и шестой кварк – кварк «t», составивший долгожданную пару кварку «в». Появились сообщения, что кое-где наблюдалось что-то вроде распада протона. Но самым впечатляющим, на мой взгляд, событием последних лет было, конечно же, открытие промежуточных бозонов...
– Промежуточных бозонов?
– Да, тяжелых промежуточных бозонов. Ты даже не слышала о них?! Ну, Аллочка, знания твои действительно пообветшали!
– Так я же говорила...
– Я понимаю, ты не виновата в этом. Но то, что переносчиками электромагнитного взаимодействия являются фотоны, а сильного –мезоны, ты, надеюсь, представляешь?
– Ну, ты уж совсем... Это я даже своим ученикам рассказываю.
– Так вот, а теперь и слабые взаимодействия обрели наконец свои обменные частицы – промежуточные бозоны. Оригинальные частички, скажу тебе. С массой в сто раз больше и размером в тысячу раз меньше протона! Представляешь, какая энергия потребовалась для их открытия? Свыше пятисот миллиардов электрон-вольт! И вот этим частицам, как оказалось, обязаны и бета-распад, и рассеяние нейтрино на нуклонах.
– Рассеяние нейтрино... Ведь это нечто противоположное бета-распаду, так я понимаю?
– Да, в какой-то мере...
– Ас помощью этого процесса нельзя реконструировать ядра атомов? Скажем, сделать их более стабильными или, наоборот, более неустойчивыми? Получить новые радиоактивные изотопы? До этого вы еще не дошли?
– Вообще-то мы работаем и над этим, но... об этом я не могу рассказать тебе, Аллочка, – секрет фирмы.
– Что значит секрет фирмы?
– Ну, как ты не понимаешь? – замялся Дмитрий. – Закрыты эти работы, засекречены.
– А что сейчас не засекречено! – усмехнулась Алла. – Но раз засекречено, то засекречено, – не будем больше об этом говорить. Хотя, как бы это было соблазнительно – сделать радиоактивным, предположим, весь азот, Понимаешь – топливо из воздуха! Какой неиссякаемый источник энергии открылся бы человеку!
– Ну, такой источник, положим, уже есть.
– Ты имеешь в виду тяжелые изотопы водорода?
– Конечно. Куда уж больше – весь мировой океан к услугам человека! А вот сделать стабильными ядра урана или плутония... – мечтательно протянул Дмитрий.