Именем человечества
Шрифт:
– Спасибо, старина. Передай командиру спасибо! Или постой! – Максим соскочил с кушетки и, выбравшись наружу, наломал несколько веток сирени:
– Возьми это, передай командиру и скажи, что землянин искренне желает ей большого настоящего счастья.
Робот послушно подхватил цветы, и через секунду фонарик его скрылся за поворотом серпантина. Максим проводил его глазами и, поеживаясь от ночного ветерка, вернулся обратно в виллу...
Несколько минут прошло в молчании. Силкин отложил в сторону цигарку, долго и сосредоточенно теребил прокуренную бороду:
– Бона оно как! Не все, стало быть, гладко бывает и там, у энтих, с другой звезды?
– Как видишь, дядя Степан.
– Тогда, конечно, не с руки одним бабам-то, – он снова взялся за цигарку. – Только, я думаю, недалеко они улетят...
– Не в этом дело! Мужчины ли, женщины ли – какая разница. А... Как бы это тебе объяснить? Все они настолько привыкли к опеке автоматов и думающих машин, что разучились даже реагировать на опасность, отвыкли от самого элементарного ручного труда. А без этого...
– Вот я и говорю, недалеко они улетят одни с энтими своими киберями. Куда им! Вернутся. Как пить дать, вернутся! А к тому времени и ты справишься со всеми пас кудными бомбами. Ну и того... заживете опять все вместе.
Максим вздохнул, невесело улыбнулся:
– Спасибо тебе, дядя Степан, на добром слове. Но... Не увижу я их больше. Да и что об этом говорить. Главное сейчас – поправиться скорее и за работу! И вот еще что: не говори пока никому о том, что я рассказал тебе.
– Что я, не понимаю? Могила! Да, Владимирыч, чуть не забыл – документы твои...
– Что документы?
– Да вчера мне только попались. Начал, вишь, собирать бельишко в баню, смотрю, на самом дне комода – твой черный бумажник, с каким ты всегда ходил. А в нем и паспорт, и воинский билет, аттестаты какие-то, ну и деньжонки, само собой.
– Что ты говоришь, дядя Степан? Вот здорово! А я, признаться, боялся и заговорить об этом. Ведь без документов-то...
– Еще бы! Так что, принести их сюда или как?
– Приноси, конечно, приноси. А деньги оставь себе.
– Это еще зачем? Хочешь обидеть старика? Да к чему мне они, твои деньги?
– Ну, хорошо, приноси все. Только... Передашь мне бумажник так, чтобы никто не видел.
– Это само собой. Народ-то тут эвон какой! Одна Клавка чего стоит!
6
На этот раз Чалый пришел в больницу, как хозяин, вызвал Клавдию в вестибюль, усадил рядом с собой на скамейку:
– Ну, что вы еще узнали интересного?
– Много. Много чего узнала, – зачастила Клавдия, алчно поглядывая ему на руки. – Штуковину тy, о которой я сказывала, ну, кругляшок-то этот, зовут етрина. Ну никакая, слышь, атомная бомба супротив этой етрины не устоит. Просто не взорвется ни одна бомба, и все тут! Вот ведь чего удумали! Он, этот Колесников-то, видно, голова. Как вода, говорит, против пороха, так и етрина против атомной бомбы.
– Чего, чего?
– Етрина-то эта, как вода против пороха, – повторила Клавдия. – Так они промеж себя рассуждали. Только трудно, говорят, эту етрину заставить работать.
– Ну, хорошо. А откуда все-таки прибыл сюда Колесников? Откуда привез сюда свою «етрину»?
– И это вызнала. Только не знаю уж как тебе сказать. Может, и брешет твой Колесников. А только получается, что был он чуть не на другой звезде...
– Что вы говорите?! – подался к ней Чалый. – На другой звезде? Так он и сказал?
– Ну, не совсем так, – замялась Клавдия. – Хитро он как-то все это объяснял Силкину. Что-то там вертится вокруг чего-то. То ли ракеты какие, то ли земли, вроде нашей. Не поняла я. Но об этой самой другой звезде только и разговоров было.
– Так-так... Как же он попал туда, Колесников?
– А на корабле. Корабль, слышь, оттуда прилетел. Он и пристроился на него. И жил там, и всяким премудростям научился. Вот и етрину привез оттуда...
– Интересно... Очень интересно! Спасибо вам, Клавдия Никитична. Порадовали меня. Ну, и я в долгу не останусь, – Чалый вложил ей в руку увесистый конверт с деньгами. – Держите вот пока.
Клавдия вспыхнула от удовольствия.
– Да ради такого хорошего человека... Я теперь слова их не пропущу!
7
Самолет прибыл в Москву поздним вечером, когда на город успели спуститься густые сумерки. Однако Левин сразу же, прямо из аэропорта, связался с Управлением. Генерал был еще у себя.
– А-а, Сергей Сергеевич! – приветствовал он подполковника. – Есть интересные новости?
– Да, Денис Павлович, вы оказались правы...
– В таком случае прошу ко мне. Прямо сейчас. Я жду. Полчаса спустя Левин уже докладывал Звягину о результатах поездки в Вормалей.
– „.Так что на мистификацию все это не похоже, – за кончил он свой рассказ. – Колесников, судя по всему, действительно обладает совершенно уникальной информацией, имеющей оборонное значение. Но самое главное, мне уда лось установить, что вокруг него уже крутятся какие-то подозрительные личности, которым тоже, по-видимому, не дают покоя имеющиеся у Колесникова секреты.
– Подозрительные личности?.. Думаете, оттуда? – кивнул генерал на запад.
– Скорее всего, да.
– Та-а-ак... И что вы намерены предпринять?
– Колесникова, полагаю, пора вызвать в Управление и поговорить с ним начистоту. Ну а тех, кто охотится за его секретами, – прибрать к рукам.
– Нет, Сергей Сергеевич, ни то, ни другое. Колесников пусть поступает так, как сам считает нужным, тем более, что, судя по вашему докладу, он для того и вернулся на Землю, чтобы помочь Родине. По отношению к таким людям нужно быть предельно деликатными. Но, разумеется, и обеспечить им абсолютную безопасность.
– Я уже позаботился об этом.