Именем человечества
Шрифт:
– Ну, почему же! Мы сделаем все возможное. Но вам придется собрать все мужество. Враг может пойти на что угодно, даже здесь, по отношению к вам. Поэтому – максимум осторожности. В случае чего – немедленный звонок к нам. Вот номер моего телефона. – Он устало при. крыл глаза рукой, давая понять, что разговор окончен, Зорин и Таня молча вышли из кабинета.
– Что же теперь будет, Андрей Николаевич? Чем все это кончится? – вырвалось у Тани, когда они снова оказались на улице.
– Я думаю, наше правительство действительно сделает все возможное, чтобы добиться их освобождения. Но враги, конечно, не остановятся ни перед чем.
– И вы полагаете.,. – начала она дрогнувшим голосом и замолчала, боясь выговорить самое страшное, что могло произойти.
– Нет, любое физическое насилие я исключаю. При отсутствии документальных данных они нужны им живые и невредимые. Но, исчерпав все посулы и обещания, вра-ги могут пойти на любой шантаж и прежде всего будут шантажировать их нашей безопасностью: моей, вашей, вашего сына. Поэтому я посоветовал бы вам оставить квартиру на этой далекой улице Фоменко и перебраться в здание санатория. Я выделю там комнатку.
– Спасибо, я подумаю. Но что нам теперь делать?
– Что делать? Вам – беречь сына. Ну, а мне... Мне – по возможности беречь вас...
– Милый, добрый Андрей Николаевич! А кто позаботится о вас?
– В моем возрасте, Танюша, человек должен научиться заботиться о себе сам.
8
А на следующий день утром, еще до начала работы, она вошла к нему в кабинет и положила на стол заявление.
– Что это, Таня?
– Разрешите мне пойти в отпуск, Андрей Николаевич?
– В отпуск? Сейчас?
– Да, я решила ехать в Вормалей.
– Зачем?
– Только я могу теперь разыскать диск и, может быть, расшифровать заключенную в нем информацию. Ведь у меня тоже есть элемент связи
– Но вы недооцениваете всей опасности задуманной предприятия, рискуете жизнью.
Она вздохнула:
– Что моя жизнь после всего, что произошло! Это нужно, Андрей Николаевич. И потом – я должна видеть диск хотя бы для того, чтобы удостовериться, что Максим еще жив. Вы слышали, что он сказал?..
– Да. Но как вы думаете найти этот диск?
– Попробую разыскать Силкина. Я хорошо знакома с ним.
– А если Силкина нет в живых?
– Всех «если» не предусмотришь. Там, на месте, будет видно. Не удерживайте меня, Андрей Николаевич.
– А как же сын, Таня?
– Я поеду с ним.
– И все-таки вы идете на страшный риск. Эти люди...
– Эти люди не знают меня. А в Вормалее живет моя тетка. Я еду навестить ее. Что в этом подозрительного? Нет, я еду, еду! Это дело решенное.
– Ну, что же, в таком случае... В таком случае я тоже постараюсь выхлопотать отпуск и поеду с вами.
– Спасибо, Андрей Николаевич. Признаться, в глуби не души я надеялась на это.
Зорин полистал календарь:
– Когда вы хотели бы выехать?
– Как можно скорее, вы же понимаете...
– Тогда так... Слушайте меня внимательно. О вашем отъезде не должен знать абсолютно никто. Не говорите этого пока даже Вове.
– Да, конечно.
– Далее. Весь свой багаж сегодня в течение дня небольшими частями переправьте сюда. О чемодане я позабочусь.
– Я возьму лишь самое необходимое.
– Все равно. Багаж отправим отсюда с вещами отдыхающих прямо в аэропорт на нашем автобусе. Сами же вы с Вовой завтра, утренней электричкой, поедете в Подкумок на дачу Ивана Спиридоновича. Вы бывали там?
– Да, я знаю эту дачу.
– Отлично. Завтра как раз суббота. Ваша поездка будет вполне естественной.
– А вы?
– Я тоже налегке, в самом, так сказать, дачном виде приду к Ивану Спиридоновичу пешком. Там мы позагораем, поедим черешни, помозолим всем, кого это интересует, глаза, а потом хозяин потихоньку отвезет нас на своей машине прямо в аэропорт. Главное – незаметно выехать отсюда, В Вормалее нас действительно никто не знает,
9
– «С помощью нейтрино прервать любой радиоактивный распад...» – повторил про себя Рябинин, прослушав в третий или четвертый раз магнитофонную запись, беседы с Зориным и Тропининой. – Здорово придумали эти инопланетяне. Вот бы нам такую машину! А ведь все было, как говорится, на мази. И вот – пожалуйста! Как я не сообразил, в самом деле, отправить с Колесниковым и Зориным своих людей? Ну, «четвертый», держись! Пусть мне родной матери не видать, если я тебя не сцапаю1 – он снял трубку телефона:
– Сержант? Как там наш подопечный? Ну да, «Виктор». – Но в это время зазвонил другой телефон. – Подождите, сержант, я вам перезвоню чуть позже. Да! Лейтенант Рябинин слушает. Что-о? Взяли отпуск и выехали из Кисловодска? Куда выехали? Как никто не знает? Ну да, в общем-то, конечно, не обязаны. Но что они, сами не понимают? Ну ясно, ясно! – он бросил трубку.
«Вот черт! Куда это их понесло? Нашли время отдыхать! Впрочем... сейчас им не до отдыха. Тогда что же?»
Он снова включил запись допроса.
«...В Вормалее остались информационный диск и кое-какие бумаги Максима Владимировича, и если бы удалось их разыскать... Это возможно?.. Для меня – пожалуй, для всякого другого – почти исключено...»
Рябинин стукнул себя по лбу:
«Ну, ясно! Ринулись в Вормалей искать бумаги. И как всегда, все сами. Беда с этими интеллигентами! Нет чтобы сказать об этом нам. А теперь чего доброго и сами голову сломят, и нам все карты спутают. Придется доложить об этом генералу».
Он снова снял трубку: