Именем человечества
Шрифт:
– Сержант? Прервали нас. Так как там «Виктор»? Вышел купить газет, потом зашел в продмаг? А дальше? так... Понятно... Подошел к московскому поезду и взял у проводника посылку? Так это... Не важно, что с рыбой! Ладно, все ясно, действуйте в том же духе.
Рябинин походил по кабинету, потом сел к столу, взял чистый лист бумаги.
«Посылка с рыбой» от какой-то женщины... Ловко придумали! Проводнику не надо говорить ни имя отправителя, ни имя получателя. Вот тебе посылка, вот десятка за услугу, подойдет к вагону мужчина, отдай сверток – Я все! Ну что же... Посылка, конечно, не первая и не последняя. Придется попросить подполковника организовать проводы каждого кисловодского поезда... Итак, донесение номер...»
Семнадцатому от первого
Считайте счастливым исходом, что Лесник остался жив. Возможно, он один знает местонахождение диска и бумаг Странника. Постарайтесь воспользоваться этим. (Иным путем, чем вы попытались это сделать!) Но главное – непрерывное наблюдение за Лесником. Не исключено, что по выходе из больницы он захочет перепрятать вещи или проверить их сохранность. Мы со своей стороны постараемся организовать выезд к нему надежного «посыльного». Таким «посыльным» мог бы стать его сын. Поэтому узнайте место жительства и работы сына Лесника и немедленно сообщите об этом нам.
Информируем вас, на всякий случай, что приезд самого Странника в Вормалей полностью исключен.
Считаем не бесполезной также такую информацию. По имеющимся у нас достоверным сведениям, ваш Делец в годы войны работал на немцев, выполняя обязанности полицая в деревне Поныри Смоленской области, и отличался беспрецедентной жестокостью, следствием чего явилась гибель не одного десятка жителей деревни. Ныне он разыскивается советскими властями как военный преступник. Его истинное имя – Гнатюк Семен Еремеевич.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
Офицер связи едва успел принять последнее донесение из Сибири, как в комнату вошел генерал. Офицер встал. – Сидите, –махнул рукой Звягин. –Что нового из Вормалея?
– Пока ничего, товарищ генерал, – он протянул ему текст донесения.
– Та-ак... Да, ничего нового. Тогда сообщите им: ста ло известно, что в Вормалей выехали жена Колесникова Тропинина Татьяна Аркадьевна и врач Зорин Андрей Николаевич. Предполагаем, что цель их поездки – розыск диска и бумаг Колесникова. Ни в коем случае не препятствуйте их действиям. Обеспечьте их полную безопасность. В случае находки диска или открытого вмешательства в их поиски Чалого и его группы – немедленно аре. стуйте всех, причастных к этому делу.
– Всех?
– Кроме Тропининой и Зорина, разумеется. Их с диском сопровождать усиленным нарядом охраны.
– Ясно, товарищ генерал.
2
Со смешанным чувством тревоги и грусти переступила Таня порог больницы, где прошли годы ее юности. Сколько всего пережитого было связано с этим неказистым деревянным зданием! Да разве с ним одним? Стоило ей сойти с вертолета и увидеть знакомую сопку над Студеной, дорогу на Отрадное, Зуб Шайтана, как сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний, и в горле запер» шило от непрошеных слез. Здесь, в этом дремучем захолустье, она встретила когда-то Максима, здесь в жизнь ее ворвалась, как сказочное видение, Миона, здесь ножки ее сына в первый раз коснулись родной Земли.
Что же теперь даст ей Вормалей? Подарит ли хоть самую крохотную капельку надежды? И все будет зависеть от маленькой металлической вещицы, хранящейся где-то в усадьбе Степана Силкина. Только о ней, этой вестнице горя или надежды, и могла думать сейчас Таня, потому, едва обменявшись с теткой самыми необходимыми фразами, оставив у нее сына и даже не поинтересовавшись, как устроился Зорин, она сразу же помчалась в больницу, где, как стало ей известно, лежал при смерти старый охотник.
В приемной ее встретила незнакомая молоденькая мед< сестра:
– Простите, вам кого?
Таня постаралась унять волнение:
– Мне хотелось бы побеседовать с лечащим врачом Степана Семеновича Силкина.
– А-а, значит, с Зоей Тимофеевной? Сейчас позову! Да вот и она сама!
– Здравствуйте, Зоя Тимофеевна, – обратилась к ней Таня. – Я близкий человек Степану Семеновичу Силкину. Скажите, как его состояние?
– Состояние тяжелое. Сотрясение мозга, небольшой перелом черепа, сильное истощение. Шутка ли – несколько дней человек пролежал в лесу. И потом годы... Скажу грямо: надежды мало.
– Но он в сознании?
– Приходит иногда в себя, но больше бредит.
– Можно мне пройти к нему?
– Зачем? К чему тревожить старика? Да и халатов у нас нет.
– И все-таки я попросила бы вас. Я тоже врач. Халат у меня с собой.
– Ну что же, пожалуйста. Вот тут он, в шестой палате.
– Я знаю, я работала здесь, – невольно вырвалось у Тани.
– Работали здесь?!
– Это было давно, вас еще тут не было...
– Да, я всего год в этой дыре. А потом так же, как вы...
Но Таня уже не слушала ее. Надев халат и белую шапочку, она миновала знакомый коридор и зашла в палату.
Там было душно, воздух тяжелый. Больные не обратили внимания на приход «НОРОГО» врача.
Таня окинула взглядом ряды кроватей. Силкин лежал в дальнем углу, у окна, и даже не повернул головы, когда она подошла к нему. Но глаза его были открыты.
– Здравствуйте, Степан Семенович. Вы не узнаете меня?
Голова старика медленно повернулась. Глаза остановились на Тане. С минуту он безучастно рассматривал ее, потом слабо улыбнулся:
– Как же.,, узнаю... Докторша наша, Татьяна Аркадьевна...
– Верно, Степан Семенович. Я рада видеть вас.
– И я рад, только... ведь мы похоронили тебя...
– Да. Но это была ошибка, недоразумение.
– Вот и я говорил тогда... ошибка, мол, вышла... ведь помню, подошел я к гробу... проститься с тобой... а ты... ну, ровно как живая... А уж когда могилка пропала...
– Вам трудно говорить, дядя Степан.
– Ничо... я помаленьку.., да... так вот, говорил я... промашку дали... Тебе надо жить, Татьяна Аркадьевна. Долго жить. А я вот... Мне уже конец пришел...