Имита

Джиллиан

Нет! Уже ни о какой виновности-невиновности говорить не будет — только увидеть бы, что он жив! Почему он заблокировал всех? Что с ним? Девушка не думала, что он так переживает из-за ссоры с ней (а была ли ссора?), что обиделся, как мальчишка, и потому блокирует всех. Нет, с ним что-то случилось…

— Я только на минутку, — задыхаясь, прошептала она в холодный воздух, от которого колюче продирало горло, — только на минутку… Только увидеть тебя — и всё…

Полчаса делового шага превратились в минут пятнадцать бега. За это время она здорово наглоталась холодного воздуха, но лишь раз, мелькнула мысль, что может простыть, что горло может воспалиться…

Проулок. Успокаивая дыхание, часто сглатывая, чтобы смягчить и согреть саднящее горло, она остановились перед входом в простенок между двумя домами. Три комнаты. Одна разгромленная. В другой — был труп человека, которого она считала очень хорошим знакомым, но который оказался… жуткое слово «поводырь». Лучше бы он сказал, что шпионил… А… А интересно… Впервые такая мысль пришла в голову. Интересно, а кто вызвал полицию в его комнату? Кто сообщил полиции, что Оливера убили?.. Не до этого. Пора идти в проулок и стучать к Дэниелу.

Она свернула в проулок. Уже не думала, дома ли он, нет ли. Просто машинально подошла к двери и, совсем забыв, что хотела предварительно постучать, схватилась за дверную ручку потянуть на себя. Дверь внезапно — даже для неё — легко открылась. Луис перешагнула небольшой порог. Увидела. Опустила руки. Даже не вздрогнула, когда дверь за спиной мягко прихлопнула, закрываясь.

На кушетке неподвижно лежал Дэниел — свесив с неё ноги, раскинув руки. На светло-серой куртке расплывалось чёрно-красное пятно. Рядом — в профиль к ней — стоял Ядро-Убийца, словно разглядывал его. В руках пистолет. Вздрогнув, Лодер оглянулся на негромкий звук захлопнувшейся двери…

Замкнутое пространство комнаты перед глазами дрогнуло. Белый, ослепительно-пепельный взрыв грянул перед застывшими глазами Луис. Движения, ворохнувшегося на груди, она уже не почувствовала…

… Забвение…

Нет, желание забвения…

Желание небытия…

Жить… не хочется, когда умирает душа… Вместе с частью, которая вложена в другого. Когда нет жизни, нет счастья без того, кто стал твоей частью…

… Она очнулась — на коленях, упираясь в пол руками, кашляя и плача. Слёзы и сопли. И — кровь… Что? Откуда на её пальцах кровь? Она огляделась, холодея… И умерла вместе с Лодером, который лежал рядом — лежал с ножом, торчащим в сердце.

… Она села на колени, уже выпрямившись, села на пятки. Одно неполное движение, чтобы повернуться к огромному телу рядом. Бесстрастно положила ладонь на его шею… Пульса нет.

И чуть не завизжала, когда услышала шорох с кушетки. Замерла, стараясь удержаться от крика, но — снова шорох, а затем и стон.

Она вскочила. Дэниел пошевельнулся. Она быстро подошла к нему, встала коленом на край кушетки. Он дышал. Быстро, неровно. Не открывая глаз…

Ничего не понимая, только видя, что он жив, Луис вытащила свой вирт и быстро отыскала таинственный номер. Облизала пересохшие от ужаса — или от горячего дыхания — губы. Успела сообразить вытащить из-под куртки длинный воротник джемпера и натянуть его до глаз на лицо. Спряталась. Отчаянно ткнула пальцем по панели вирта.

На экране появился сухощавый и даже худой человек, лет сорока, с жёсткими зелёными глазами. При виде Луис он приподнял светлую бровь. Больше в его лице не дрогнула ни одна чёрточка.

— Я слушаю вас, девушка.

Как он?.. Ах да, волосы распущены.

— Дэниел сказал… — начала она и даже сама поняла, каким мёртвым голосом говорит. Сглотнула. — Дэниел сказал, что по этому номеру можно позвать помощь. — Она повернула экран вирта, чтобы человек увидел Дэниела. — Он ещё жив. Записывайте адрес.

— Планета.

— Кэссия.

— Теперь полный адрес.

Она сказала.

— Мы сейчас будем. У нас есть отделение на Кэссии.

Он даже не спросил, что произошло. Но, прежде чем он отключился, она сказала:

— Меня здесь не будет.

— Можно поинтересоваться, почему?

Ледяные зелёные глаза, казалось, заглянули в самую душу. Она снова повернула экран вирта. На Лодера.

— Я, как Тифозная Мери, приношу одни несчастья и смерти. Мне лучше уйти. Может, тогда Дэниел выживет.

— Не уходи, — то ли попросил зеленоглазый, то ли велел.

Она отключила вирт, тяжело шагнула к двери. Эхом услышала его слова, сбитые на полуслове отключением связи, — почти угрозу: «Мы ведь тебя всё равно найдём».

Она вышла из проулка. Мелькнула мысль о забытой у Санни гитаре. О профессии имита придётся забыть. Поэтому о гитаре надо забыть… Она словно почувствовала под ладонью сухой гриф, услышала прозрачный аккорд, призрачно повисший в воздухе… И поёжилась… Оставить все мечты. Устроиться посудомойкой. Или охранником. Или куда-нибудь на дальние, плохо развитые планеты, на самые тяжёлые работы… Она чисто машинально стянула воротник-хомут, закрывавший её лицо. Зато Дэниел будет жить…

Всхлип вырвался помимо воли. Она прошла ещё несколько шагов и прислонилась плечом к стене. Лицо ощущала спокойным, сухим. А всхлип всё равно рвался. «Возьми себя в руки!» Не получалось. Появилась странная обида на Дэниела, почти зависть: ему-то хорошо! Ему-то сейчас помогут! А я?!

Что-то пушистое и тёплое мазнуло по щеке.

— Прести… — прошептала она.

Дракончик потёрся о её щёку снова. И вместо следующего всхлипа она смогла длинно, прерывисто вздохнуть.

Оттолкнулась от стены. Хорошо, что вовремя сняла все деньги с карточки. Её сейчас наверняка блокируют… Вперемежку с другой мыслью: хорошо, что она не притронулась к Дэниелу… А вдруг бы убила? Новый всхлип рождался недолго. Пришлось заставить себя идти — и быстро. Потому что движение отвлекало.

Запоздалая мысль: а что с Лодером? И вспыхнула от ужаса: нож! Её нож в его сердце! Мало того — на ноже её отпечатки пальцев! Опоздала с мыслью… Чувствуя, что её начинает бить крупная дрожь, она была вынуждена остановиться, потому что начала идти странно, словно пьяная: то заваливаясь в одну сторону, то делая резкое движение, будто собираясь упасть…

Позади замелькали огни быстро едущей по переулку машины.

Луис остановилась, отошла к стене, пропуская и с благодарностью думая, что есть секундная возможность успокоиться, пока машина проезжает мимо.