Имитатор. Книга первая. Увертюра
Шрифт:
– Хочешь сказать, ему может быть и пятнадцать?
– Нет, пятнадцать все-таки вряд ли, подростковые гормональные бури не очень с аккуратностью и педантичностью сочетаются. Зато восемнадцать-двадцать – почему нет?
– Слушай, ты говоришь – куклы. А ты задумывалась, почему он именно эти парки выбрал?
– Господи! Я даже к карте религиозных сооружений пыталась это привязать. Очень уж ритуально вся эта пакость выглядит. Но нет, никакой такой закономерности не наблюдается. Мне почему-то кажется, что причина где-то на
– Может, и так. Но! – Киреев поднял указательный палец. – Ты заметила, что все скамейки, на которые он трупы сажает, – одинаковые?
– То есть? Обычные парковые скамейки, две гнутых боковины плюс сиденье и спинка. Везде такие. Или… не везде?
Киреев уже пролез за ее спину, подвигал мышкой, потыкал в клавиатуру:
– Наблюдательная ты наша. Вуаля. Вот тебе парковые скамейки Санкт-Петербурга, любуйся.
Фотографий всезнающий гугл вывалил щедро. Изображенные на них скамейки и впрямь были разные. Даже если исключить те, что «работали» арт-объектами, и те, у которых не было спинок, все равно: вариантов конструкции имелось десятка два.
А вот три, выбранные в качестве пьедесталов для мертвых тел совпадали до деталей: гнутые темные боковины, широкая доска – сиденье, и пять горизонтальных брусьев – спинка.
– Ну надо же. Не задумывалась. Надо посмотреть, может, у них производитель один? Кто-то же их делает? Ну или кто-то же первоначальный эскиз рисует? Это можно выяснить?
– Да можно, почему нет. Займусь. Думаешь, это имеет значение?
– Вообще-то это была твоя идея. Но чем черт не шутит. Может, это та самая ниточка, за которую удастся потянуть. Две одинаковые скамейки – несерьзно, а вот три…
– Кстати, о разных районах, – задумчиво проговорил Киреев. – Почему дело в город не забрали? По идее, должны были уже спецгруппу организовать, а ты все в одиночку ковыряешься. Чего так?
Арина пожала плечами:
– Черт их знает.
– Аппаратные игры? – предположил Киреев.
– Скорее всего. Такое дело должна была уже бригада следователей вести. Чайник, небось, постарался.
– Ему-то зачем эта головная боль?
– Для карьеры, для чего ж еще. Когда мы этот клубок распутаем, представляешь, какие ему лавры достанутся?
– Когда? Или если?
– Очень надеюсь, что когда. Иначе как работать? Так что считай, нам просто так повезло. Ну или не повезло. Что первый труп на нашей территории оказался. Так-то его охотничьи угодья, получается, весь город. Внешность? Жертвы все стройные, невысокие – но это может быть критерием, а может и не быть. Не понимаю, как он их выбирает? Почему именно этих?
– Он? Или может быть и она?
– Да может, конечно. Но мне кажется, что все-таки он. Трудно представить, что такое могла бы сотворить женщина.
– Я тебя умоляю! Бабы такое творят, что мужику даже в кошмаре не пригрезится. Немногие, это
– Да я не про жестокость. Сам подумай. Это же физически тяжело, трупы таскать. Может, кстати, именно поэтому все жертвы худенькие и невысокие. Но даже пятьдесят кило – это ничего себе груз. Я за себя даже и не скажу: подниму или нет.
– На машине?
– В машину труп сам не запрыгнет. И в парки машина не въезжала. Возле скамеек нет автомобильных следов. Только самые обычные.
– Ну да, точно не баба. Хотя… бабы тоже всякие бывают, некоторые и Шварценнеггеру дадут прикурить. В наш зал одна такая ходит. С тебя ростом, ну… чуть повыше, но такая же худая, а жмет два своих веса без напряга. Слушай, а может, их двое было?
– С таким модусом операнди? Это ж тебе не случайное убийство в результате, как в протоколах пишут, «личной неприязни, возникшей на почве совместного распития спиртных напитков». Там труп могут и трое вытаскивать, да хоть четверо. А тут… Как гласит великий мультик, это только гриппом все вместе болеют, а с ума каждый по отдельности сходит.
– Может, один псих, а другой ему помогает…
– Почему?
– Из страха, из любви, из-за денег… Мало ли…
Где-то на столе тренькнул Аринин мобильный. Она принялась раскапывать бумажные завалы, задела карандашный стакан, тот покачнулся, опрокинулся, покатился к краю стола.
Киреев ловко подхватил беглеца, водрузил на место, а второй рукой одновременно выудил из-под бумаг телефон:
– Держи.
Смска была от Виталика. Коротенькая, три вопросительных знака – и все. Ах ты ж, черт! Вечер уже!
Раньше муж регулярно забирал ее с работы, но в последнее время это случалось все реже и реже. Сама виновата, нечего до ночи тут торчать! Надо было хотя бы позвонить! А сейчас – немедленно, немедленно!
– Солнышко, – жалобно затараторила Арина, когда в теплом пластмассовом тельце прозвучало такое родное, чуть хрипловатое «алло». – Прости, я заработалась совсем, часов не наблюдаю. Счастья, впрочем, тоже. Ты уже дома?
– А ты как думала? – буркнул он несколько недовольно, но тут же смягчился. – Хочешь, чтобы я приехал за тобой?
– Да ладно, доберусь, не маленькая, чего тебе дергаться. Отдыхай.
– Собирай тут все и пошли, – скомандовал Киреев, когда она, вздохнув, сунула телефон в карман и растерянно оглядела заваленный бумагами стол.
– Куда?
– Куда-куда, на кудыкину гору! Бумаги в сейф сунь, прямо кучей, я видел, у тебя снизу пусто, завтра разберешь. А тебя – домой. Отвезу.
– Кир, ну что ты! – Арина смутилась, хотя забота была приятна. – Сама доберусь, не инвалид.
– А я, может, еще не все вопросы прояснил. Вот по дороге и поговорим.