Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)
Шрифт:
– Да, занятно. Действительно, похоже, что у ваших народов еще сохранилась прямая связь с вашими Богами и те следят за поддержанием справедливого порядка. Но ты сказал о двух тренируемых у ваших бойцов важных навыках, - заметил тибетец.
– А какой же второй?
– Это умение производить действия не одними только своими телом и силой, а как бы неким "захватываемым" бойцом объемом наполненного Силой пространства. Тогда каждое движение становится гораздо более "тяжелым", мощным и способно воздействовать на противника даже без непосредственного соприкосновения с его телом.
– Что ж, это похоже на один из наших самых продвинутых методов, - уважительно произнес тибетец.
– А еще я видел похожее в корейском искусстве "чхарек". Ну и, конечно, есть подобное в некоторых внутренних школах ушу.
– А я слышал, что у нас, славян, нечто типа этого очень даже развито в казачьем "спасе" и в той системе, которая получила широкую известность и развитие с середины XXI - го века под названием "русский маятник", - сказал Трофимов.
– Да, согласен, - подтвердил тибетец.
– Мне доводилось иметь несколько партнерских поединков с двумя мастерами "маятника" и одним мастером "спаса". И я очень хорошо ощутил, что они двигают не только свое тело, но и словно некий достаточно большой объем окружающего его пространства. Причем не просто двигают, а могут уплотнять или, наоборот, растягивать. Причем, как мне показалось на уровне ощущений, это касалось также и текущего внутри него времени. Очень непросто было сражаться с этими воинами. Поскольку попадая в контролируемый ими объем пространства, я пусть на мгновение, но терял власть над своими движениями. А еще казалось, что в моменты нанесения ударов бьющие части тела этих мастеров становились значительно тяжелее. И больше по размерам.
– Да, интересно, что в столь разных мирах есть все - таки некие общие принципы ведения боя, - сказал эмейский мастер и поднял изящную фарфоровую чашку с чаем.
– Думаю, что это верно и не только для воинских искусств. Вот, например, я всю жизнь составлял рецепты чаев. Есть уникальные сборы, состоящие из собранных в разное время листьев чая и лепестков нежных цветов. Один единственный лист, каким бы безупречным он ни был, не наполнит чашу таким ароматом и не принесет душе блаженство. Лишь соединившись вместе, они дарят истинное совершенство. Полагаю, что это сродни той же мудрости, про которую поведал нам наш гость в отношении практикуемого в их мире обряда "ломания" - подлинный баланс всех сил достигается лишь в единстве.
Запись 2 по событиям, описываемым в Главе 8
Процедура предложенных Милграмом опытов была простой - два человека приходят в психологическую лабораторию Йельского университета. При этом все устраивалось так, что один участник эксперимента - "ученик" - являлся заранее специально инструктированным "подсадным" актером, а второй - будущий "учитель" - приходил по объявлению в газете. И экспериментатор, представлявшийся со всеми степенями и регалиями типа "доктор наук, лауреат премии такой то", объяснял обоим, что изучается влияние наказания на эффективность обучения (запоминания). Для эксперимента требуется, чтобы один из испытуемых обеспечил запоминание другим списка, состоящего из пар слов, наказывая за ошибки с помощью нанесения ударов электрическим током возрастающей интенсивности. В начале эксперимента между испытуемым и тайным помощником экспериментатора распределялись роли учителя и ученика. Якобы "по жребию", для чего использовались сложенные листы бумаги со словами "учитель" и "ученик". Но в действительности все было подстроено так, что испытуемому всегда доставалась роль учителя. После объяснения задачи экспериментатор привязывал "ученика" к креслу в соседней комнате и закреплял у него на запястье электрод, предварительно смазав его мазью и сообщив "учителю", что это предохранит "ученика" от каких бы то ни было ожогов и иных повреждений кожи. Далее сообщалось, что, не смотря на болезненность ударов, сила тока такова, что никакого вреда физическому здоровью "ученика" они не нанесут. Если испытуемый заявлял, что не берёт на себя ответственность за тот вред, который он может причинить, экспериментатор говорил, что примет всю ответственность на себя. И даже передавал испытуемому соответствующим образом оформленное письменное обязательство. Таким образом, с испытуемыми заключался контракт, обязывающий их делать то, что говорят, чётко следуя инструкции, не задавая лишних вопросов и целиком полагаясь на мнение экспериментатора. Становящегося, таким образом, олицетворением авторитета и власти.
– Хм, хитро. Слушай, а ведь я с таким сталкивался и в реальной жизни! Бывает, прикажут что - нибудь, тебе не по себе, ну например, знаешь, что это расходиться с первым приказом вышестоящего начальства. Но если непосредственный начальник говорит, что всю отвественность он возьмет на себя, то сделать нарушение уже гораздо легче.
– Ну да, ответственность вроде как снимается. Но это не совсем то, что изучал Милграм. Ты говоришь лишь о расхождении в двух внешних приказах, а его интересовали расхождения между приказами и внутренними установками. То есть совестью. В эксперименте после закрепления "ученика" в кресле, "учитель" вместе с экспериментатором выходил в другую комнату и получал ответы "ученика" через динамики громкой связи. При этом подлинная цель эксперимента заключалась не в исследовании влияния наказания на запоминание, как говорилось испытуемым, а в изучении поведения "учителя", подчиняющегося указаниям руководителя эксперимента, которые по мере хода эксперимента становились все более жесткими и я бы даже сказал, бесчеловечными. Сам "учитель" перед этим получал разряд в 60 вольт, чтобы знать, насколько это неприятно. Далее он занимал свое место перед генератором тока с переключателями в диапазоне от 15 до 450 вольт с шагом в 15 вольт. Причем группы регуляторов сопровождались пометками: "слабый удар", "очень чувствительный удар", "удар, вызывающий сильную боль" и т. п. Напротив цифр 435 и 450 вольт стояла пометка "XXX". Эксперимент начинался и руководитель приказывал "учителю" переключать генератор на одну ступеньку выше всякий раз, когда "ученик" дает неверный ответ. Разумеется, "ученик", перед которым была шкала, показывающая, в какое положение перевел переключатель "учитель", на самом то деле не получал никакого разряда и лишь включал магнитофон, который на каждый следующий щелчок тумблера напряжения проигрывал соответствующие стоны и крики. Если испытуемый уступал требованиям экспериментатора, он слышал, как при разряде уже в 75 вольт "ученик" стонет, при 150 - кричит и просит прекратить наказания, при 300 - отказывается от продолжения эксперимента. При 330 в. крики становились нечленораздельными, а потом и вовсе наступала тишина. При отказе испытуемого продолжать эксперимент, экспериментатор отвечал только "Чрезвычайно важно, чтобы вы продолжили" и "У вас нет выбора, вы должны продолжать". При этом руководитель не угрожал сомневающимся "учителям", а лишь говорил безразличным тоном, что эксперимент следует продолжать и его результаты очень важны для науки. Милграм проводил первые исследования с мужчинами различных профессий, в возрасте от 20 до 50 лет из всех слоёв общества. В результате почти 80% испытуемых дошли до половины шкалы, а 63% нажали последнюю кнопку, приложив к своим "ученикам" разряд в 450 вольт. При этом сами "учителя" явно страдали от своих действий - потели, у них дрожали руки, они стонали и заикались, но... Но по требованию экспериментатора продолжали повышать напряжение!
– Вот садисты! Да я бы таких экспериментаторов своими руками придушил!
– Было бы забавно, если бы ты стал душить их чьими - то чужими руками, - улыбнулся Дмитрий. Прогрессора искренне возмутили действия "учителей" и экспериментаторов и он разошелся не на шутку. А "Иришка", связавшись с гиперсетью, вывела на экран бесстрастную статистику опытов Милграма. Цифры говорили сами за себя - разрываясь между жалобами жертвы и указаниями экспериментатора, между желанием избежать жестокости и желанием быть хорошим участником эксперимента, поразительно большое количество людей выбирали все - таки подчинение. Всего было проведено более двух десятков экспериментов - с участием более 1000 человек, включая студентов, профессоров университетов и домохозяек - и такая картина всегда подтверждалась.
– Кошмар какой - то, - обескуражено протянул Трофимов, разглядывая экран.
– Позднее, - продолжил Дмитрий, - было реализовано несколько более сложных вариантов этого эксперимента. В одном из них был добавлен второй "учитель", выполнявший все требования экспериментатора. Его тоже играл актёр. И в этом варианте только 3 из 40 подопытных прекратили эксперимент. Когда же этот подсадной "учитель", наоборот, отказывался продолжать, 36 из 40 подопытных делали то же самое.
– Во стадо то! Никакого собственного мнения!
– А когда указания экспериментатора давались по телефону, то уровень послушания сильно уменьшался (до 20% - отразила на экране "Иришка"). Но при этом многие подопытные притворялись, что продолжают выполнять указания.
Когда экспериментатор уходил, а в комнате оставался лишь его гораздо менее титулованный "ассистент", то эксперимент за неким уровнем прекращали 80% испытуемых.
Когда же им давали право выбирать напряжение самим, то 95% оставались в пределах 150 вольт.
Когда же от испытуемого требовалось не самому повышать напряжение, а лишь передавать приказы об этом от экспериментатора "учителю", роль которого играл также тайный помошник экспериментатора, то делать это за неким пределом отказались лишь 5%.
– Да что ж они все за овцы - то такие?! Почему, невзирая на собственные муки, продолжали подчиняться, доводя эксперимент до конца? Это же бесчеловечно!
Знахарь, прищурившись, посмотрел на друга. А ведь его поведение тоже укладывалось в эту же схему! И позже он это поймет. Интересно, какой будет его реакция тогда?
– Исследователей тоже волновали эти вопросы, - сказал Дмитрий.
– И они выделили ряд факторов, определивших подобное поведение испытуемых. Во - первых, в условиях дефицита времени и стресса лишь очень малая часть испытуемых оказалась способной осознать то, что они являются участниками "эксперимента в эксперименте". С точки зрения испытуемого, события, участником которых он был, не имели смысла и не складывались ни во что определённое. Экспериментатор же реагировал на происходящее обезличенно, не принимая ни малейших попыток объяснить или оправдать это безразличие. Он также отказывался "ободрить" испытуемого, у которого не оказывалось способа "определить" для себя ситуацию. Кроме того, попытки испытуемых уклониться от продолжения эксперимента пресекались экспериментатором достаточно жёстко. Не грубо, а именно жестко.
Еще одним важнейшим фактором являлась эмоциональная дистанция. Испытуемые действовали с меньшим сочувствием к "ученикам", когда они друг друга не видели. А если жертва находилась на значительном расстоянии и "учитель" даже не слышал ее криков, почти все спокойно отрабатывали до конца. Если же "ученик" находился в той же комнате, то до 450 вольт доходили только 40 % "учителей". И еще больше уровень подчинения падал, когда от "учителя" требовали держать "ученика" за руку.
Ну и, наконец, еще одним фактором являлась поэтапность "втягивания" человека в действие. Представь себя на месте "учителя" в еще одной версии эксперимента Милграма - в той, которую он ни разу не попытался реализовать. Предположим, что уже после первого неверного ответа "ученика" экспериментатор просит тебя сразу же включить напряжение в 330 вольт. Щелкнув переключателем, ты слышишь стон "ученика", его жалобы на сердечное недомогание и просьбы пожалеть его. Станешь ли ты продолжать? Скорее всего, нет.