Император

Рави Ивар

— Поедешь ты, Пабло, возьми с собой Гуна и Река, пусть постараются максимально изучить кузнечное дело. Думаю, что в этом направлении они куда дальше продвинулись, нежели мы.

— Сталь у них классная, — подтвердил Мендоса.

— Твоя задача, — пропустив реплику мимо ушей, продолжил Картер, — собрать максимум сведений о численности этих людей, узнать кто они и откуда. Выявить слабые места в их племени, разузнать, кто главный, какова структура племени и найти слабые звенья. Будет идеально, если сможешь выявить недовольных, чтобы мы могли перетянуть их на свою сторону. Но, в первую очередь, ты не должен рисковать, твоя жизнь важнее любой информации о враге.

— Джон, ты считаешь, они враги?

— Любой —

враг, пока не доказано обратное. Не выдай себя жестом или словом, помни, что они могут наблюдать за вами. Когда выучишь язык, тебя будут спрашивать о нас, о племени. Мы просто племя Урха, меня вообще нет. Им не следует знать, что я существую, не нужно знать про огнестрельное оружие. Мы — типичные дикари едва овладевшие примитивными технологиями. Веди себя как дикарь, «пугайся» всего неизвестного, падай на колени, если услышишь выстрел, всячески показывай огромную дистанцию между собой и новыми «сванга».

— Да, Джон, не переживай. Я справлюсь, не под таким прикрытием приходилось находиться, даже наркокартели не могли вычислить, — самодовольно улыбнулся Мендоса.

— Хорошо, теперь иди, как выучишь язык и узнаешь все необходимое, уговори их посетить нас еще раз. Потом, как ты приедешь, мы все обмозгуем и решим, кто есть кто в этом мире, и кем мы станем, врагами или друзьями.

Картер вошел в дом: испуганными тенями метнулись по углам многочисленные жены и наложницы. Придется провести несколько месяцев, прежде чем вернется Мендоса с информацией, если, конечно, вернется. Этот белый с пистолетом за поясом явно не дурак: в бинокль Картер видел, как мужчина пытается сканировать местность. Второй белый явно был попроще, хотя и выглядел угрюмым.

— Посмотрим, кто есть кто и кто кого, — вслух проговорил Картер, и, переходя на язык Урха, отдал указание самой молоденькой жене:

— Иха, согрей мое ложе, сегодня на тебя смотрят Духи с небес!

Глава 2. Наскальное творчество

Ночь опустилась, едва мы отплыли от поселения Урха порядка сорока километров. Так как спешить нам некуда, согласился с Тиландером, что лучше встать на якорь, чем плыть ночью. Убрав паруса, «Стрела» еще пару минут двигалась по инерции, но сброшенный якорь намертво зафиксировал шхуну. Трое Урха с некоторой боязнью и беспокойством смотрели за борт корабля, не понимая, почему мы не пристаем к берегу. Команда «Стрелы» занималась рутинными делами, готовясь к отдыху: сворачивала канаты, надежно крепила спущенные паруса, убирала лишний такелаж, мешавший ходить. С наступлением темноты на корабле зажги самодельные керосиновые фонари, вызвавшие невероятное любопытство у наших гостей. Гун и Рек даже подскочили с места, вцепившись в борта шхуны, Паб вел себя немного более сдержано, но и у него был испуганный и заинтересованный вид. Мои попытки успокоить дикарей помогли лишь благодаря мягкой интонации, они все равно отодвинулись в сторону, частично скрываясь в спасительной темноте. Пока дикари немного не освоят язык, коммуникация с ними будет затруднена.

Санчо громко рычал, разрывая куски сушеного мяса: принимать пищу он был готов в любое время. Я пару раз предпринимал попытки ограничить его аппетит: неандерталец становился похожим на бочку. Хотя ему еще не исполнилось тридцати, выглядел Санчо моим ровесником. Если так пойдет дальше, уже через несколько лет он не сможет сражаться или бегать, превратившись в огромную гору жира и мышц. Начну бегать, и его заставлю меня сопровождать, как только вернемся в Максель.

Бер, в отличие от Санчо, оставался стройным и худощавым, без капли лишнего жира и выглядел при этом совсем молодым, хотя приблизительно был ровесником неандертальца. Правда Бер сильно уступал Санчо по количеству детей, являясь отцом всего двоих мальчиков. Санчо официально имел десять отпрысков,

а сколько еще полукровок родили местные женщины, не знал никто.

Необходимость учета рождений и смертности привела к тому, что функцию ЗАГСа пришлось возложить на священнослужителей, по типу церковного учета средневековья. Вначале Русы не могли понять, почему они должны показывать новорожденного священнослужителю из музгара, да еще и сообщать имя ребенка. Имена детям зачастую могли дать спустя несколько месяцев, следуя своим племенным традициям. И тем более странной Русам казалась необходимость вызывать священнослужителя к усопшему, чтобы смерть засвидетельствовал представитель музгара. Со временем в самом Макселе это стало нормой, но в островных колониях учет не велся. Эту проблему я собирался решать, прикрепив к каждой колонии по одному священнослужителю. Помимо ведения учета смертей и рождений, им предстояло читать проповеди, чтобы слово Главного Духа-Бога слышало каждое ухо народа.

Едва на востоке стало светать, как на «Стреле» началась беготня: поднимали якорь, ставили паруса. На второй день путешествия Урха уже владели десятком слов и вели себе смелее, расхаживая по палубе. Вчера мы упустили, что дикари не умеют пользоваться корабельным «сортиром», утром пришлось заставить их же самих отмывать испачканную палубу. Но урок пошел впрок, в обед видел, как Паб довольно ловко пристроился в подвесном сортире, справляя нужду.

Увидев вдали бухту, где мы ночевали несколько дней назад, дал указание Тиландеру пристать у правого берега, не входя глубоко в бухту. Мне хотелось незаметно подойти к селению, что в прошлый раз дикари бросили, едва завидев корабль.

Все три Урха заволновались, увидев, что мы направляемся к берегу. Паб, подскочив ко мне дернул за руку, привлекая внимание:

— Бид, бид, — лопотал он, показывая рукой на берег. Что хотел сказать этими слова не знаю, но у меня сложилось впечатление, будто дикарь меня предупреждает об опасности.

— Все нормально, бояться не надо. Это просто разведка, успокойся парень, — мои слова возымели действие, дикарь слегка успокоился, отпуская мою руку.

Бросив якорь в ста метрах от берега, Тиландер дал команду спускать шлюпки. Всего на берег не считая меня, Санчо и Бера отправились двадцать человек. Берег в этом месте был каменистый, весь в крупных камнях и колючих кустарниках, почти вплотную подступавших к воде.

— Бер, возьми десять воинов и заходи с левой стороны, я с остальными пойду справа. Если встретим дикарей, не убивать, желательно установить мирный контакт.

Мотнув головой, Бер отобрал десятку воинов и осторожно двинулся вдоль берега влево, отыскивая проход между колючими кустарниками. Я и Санчо с оставшимися воинами двинулись вправо и найдя чистое место, направились в сторону леса, что располагался в нескольких десятках метров. Лес был дремучий, вековой: густые кроны деревьев не пропускали лучей садящегося солнца, создавая театр полумрака. Пройдя метров триста по лесу, мы наткнулись на скалу, что тянулась с юга на север образуя преграду на нашем пути. Чтобы не отдаляться от отряда Бера, двинулся на юг в левую сторону. Пройдя метров двести, мы оказались перед черным жерлом пещеры, расположенным практически на уровне земли.

— Сделайте факелы, — двое воинов по моему указанию спешно занялись факелами. Санчо высек огонь вытащив кремень и трут из своей необъятной набедренной шкуры с множеством складок. Сырые ветки плохо горели, но свет все же давали.

— Санчо, Га? (чувствуешь опасность).

— А-а (Нет, опасностей нет), — неандерталец, немного пригнувшись первым шагнул в проем пещеры. Следуя за ним, я старался поднять факел повыше, но низкий свод пещеры не давал этого сделать. Пройдя пять метров, мы попали в «комнату», расширявшуюся в обе стороны. Свод пещеры пропал, угадываясь по отблеску огня где-то на высоте семи метров.