Императорский воспитанник
Шрифт:
За спиной бывшего властителя нарастал гул, и все слышнее в этом гуле было неприкрытое злорадство. Слуги переглядывались, все смелее обменивались мнениями, вот уже и «свита» бывшего герцога включилась и зазвучала на общем фоне сначала несмелым хихиканьем, а потом и вовсе насмешливым, хотя пока и трусливо-тихим свистом. Среди всеобщего гама Даниэль отчетливо различил голос кого-то из прихлебателей:
— Ха, вы слышали! Он заслуживает хорошей порки! Надо же, как интересно! Вот бы на это посмотреть!
— Скоро посмотрим!
Значит, и они тоже… Никогда еще судьба не наносила Даниэлю столь жестокого удара. Он стоял перед всеми униженный, опозоренный, раздавленный… Лишившийся за один миг всего: власти, титула, друзей…
Даниэль не видел, как смотрит на него Максимилиан, кухарка Грена и еще некоторые слуги, в основном из старых, тех что помнили его еще мальчишкой. Эти взволнованные, сочувствующие взгляды остались для него незамеченными.
Зато были прекрасно замечены обостренным чутьем принцессы. Она позволила себе горьковатую улыбку — все шло именно так, как ожидалось. Таких уж «друзей» нажил себе герцог за время своего правления»
— «Не-е-ет! Не делай этого! Так нельзя! Он виноват, но он не заслужил такого… потому что никто такого не заслуживает!»
Чужая эмоция была такой неожиданной и сильной, что Каро машинально отдернула руку от медальона. Лан… она растерянно оглянулась на него, Ланире был бледен и взволнован не меньше, чем Даниэль. Но… почему? Ведь как раз он должен быть удовлетворен в первую очередь… ведь…справедливость…
Каро чуть не хлопнула себя по лбу. Какая же она дура! С чего она решила, что Лану будет приятно чужое унижение?! Даже если унижают того, кто обошелся с самим Ланире так подло и гадко… именно поэтому Лан никому такого не желает. А она… неужели увлеклась в своей мстительной неприязни к мальчишке?
Каро еще раз внимательно взглянула на ссутулившегося герцога, который так и стоял один посреди пустого пространства. Будущий муж… Ведь это ее будущий муж, будущий правитель! Хороша бы она была, выпори она его перед слугами! И что теперь делать? Не начинать же правление с отмены собственного приказа?
Лан словно почувствовал ее терзания, и поспешил на помощь. Кому? Ей, или все же… Даниэлю? Наверное, он сам не смог бы ответить на этот вопрос….
— Ваше Высочество, позвольте сказать, — Он сделал старинный жест: приложил левую руку к устам, а правую к груди, что означало «буду говорить от сердца».
В наступившей вновь тишине слова парня прозвучали громко и торжественно. «Мстить… он будет мстить…» — отстранено подумал Даниэль, не способный уже больше ничего чувствовать. Он с трудом удерживался от того, чтобы не упасть на колени прямо тут и не застонать в голос.
— Я вас слушаю, Кай Ланире, — с надеждой взглянула на говорящего принцесса и напряженно замерла. — Вы что-то хотите добавить? «Пресветлый, пусть это будет то, о чем я думаю!»
— Ваше высочество, — начал Лан. — Мне не придет в голову спорить с Вашим решением. И с тем, что многие из деяний герцога достойны наказания. Я никогда не скрывал своего мнения по этому поводу. Но я прошу о смягчении наказания.
Даниэль отнял руки от лица и с изумлением посмотрел на Лана. Это издевка? Не похоже… Почему же тогда после того, что… после того, как он… И все же это была надежда! Неважно почему, неважно как! Пусть только ОНА согласится!
— Увы, кай Ланире, я не могу удовлетворить вашу просьбу, — покачала головой принцесса. — Я восхищаюсь вашим благородством, но не вижу ни повода, ни возможности смягчить наказание.
Глаза в глаза. И, конечно, он видел, чего она хочет на самом деле. Каролина, уже догадываясь, что будет дальше, едва сдерживала порыв расцеловать Ланире прямо тут. «Спасибо, друг, ты дал мне шанс! Шанс исправить последствия моей несдержанности и злости, отменить эту чертову публичную порку! Вот сейчас… сейчас…» — Каро вновь тронула амулет, вслушиваясь в мысли приговоренного, — «Может и правильно тебя сначала ТАК напугать!»
Дан безвольно уронил руки вдоль туловища… Чего он ждал? По-другому и быть не могло… Пусть уж все скорее… а потом — умереть!
— Ваше Высочество! — не сдавался Лан. — Тогда я осмелюсь… напомнить вам о старинном обычае. Если я не ошибаюсь, в империи тоже знают «Закон протянутой руки»?
После этих слов возникла пауза, которая длилась и длилась, принцесса молчала, хотя внутри у нее все пело: «Умничка! Молодец. Ну какой же ты молодец! Что бы я без тебя делала… спасибо!».
А Дан, который сначала не знал, куда деваться от стыда — его обсуждали, словно лошадь! Теперь замер, почти не дыша.
Закон протянутой руки позволял смягчить наказание приговоренному, если кто-то из тех, кто пострадал по его вине, поднимается на помост и протянет осужденному руку. Это действительно был очень древний обычай, о нем почти забыли. Но они читали в детстве, вместе с Ланом читали про него. И теперь…Ох, какие разные чувства рвали душу юного герцога на части! Одна мысль о том, что его вот сейчас, прямо здесь, разденут и… Это было больше, чем просто страшно, это было хуже, чем у смерть! Но гордость!!! Чертова герцогская гордость, которая два года заставляла ломать этого проклятого, наглого, непокорного… и теперь принять помощь именно от него?!
Пауза длилась и длилась, принцесса молча обдумывала ответ, а два демона продолжали бороться в душе Даниэля. И чем больше проходило времени, тем сильнее становился демон-страх. Нет, только не это, только не это!
И только когда ожидание стало совсем уж невыносимым, Каролина согласно кивнула головой.
— Хорошо. Исключительно из уважения к вам, кай Ланире. Я вспомню об этом обычае и накажу своего воспитанника наедине.
Несчастный разжалованный затрясся как в лихорадке.
Страх временно отступил, бросив свою добычу второму демону. Лан выпросил для него поблажку. Лан. Лан!!! Почему именно ОН?! И никто больше. Ни один из его друзей не издал даже звука в защиту! Почему никто из них… почему?
Лан в это время и не думал смотреть на бывшего друга (теперь и бывшего повелителя). Он оглядывал зал, задерживая взгляд на сбившихся в понурую стаю новых (и, похоже, тоже бывших) друзей наследника. Кое-кто поспешно отворачивался, особенно из участников недавней расправы. Наиболее сообразительные юные придворные понимали, что были участниками недавнего недостойного поведения герцога.
Принцесса смотрела на стоящего перед ней мальчишку во все глаза. Жалко его? Нет!!! Сам выбирал! Ни капли жалости не было в ее голосе, когда она приказала: