Императорский воспитанник
Шрифт:
Каро полюбовалась ровным строем из трех книг. Поправила их еще раз. Снова полюбовалась. И только потом обернулась, чтобы на этот раз не отвести взгляд:
— За то, что требую от тебя умения держать себя в руках, а сама, как… — она запнулась и сбилась с торжественно-печального тона на совсем какой-то…по- детски прямой и искренний. — Как коза бодливая, на людей кидаюсь! Я вчера на тебя наорала ни за что. Прости…
Мир переворачивался с ног на голову — наследница престола просит прощения у простого герцога… Не герцога даже, он ведь сейчас вообще никто! Воспитанник… А
«Коза» и Каролина в понимании Даниэля вообще не совмещались. Еще и «бодливая»… Мальчик удивленно и растерянно пожал плечами, не зная, как ему реагировать.
— Д-да ничего… — только и мог произнести он, и подумал вслух: — Я уже привык…
— К тому, что кидаюсь, бодаюсь и ору? — уточнила Каро, и хотя ничего смешного в этом не было, губы невольно дрогнули в улыбке.
— Нет… — мальчишка мотнул головой. Он не мог объяснить, к чему конкретно он привык. Скорее, к тем отношениям, что установились у них с принцессой. Титул дает право распоряжаться. Он, подданный, обязан ей подчиняться. Все. Значит, может она и кидаться на него, если пожелает. И… «бодаться» тоже.
А сегодня что-то шло не так. Принцесса была совершенно другая. Даниэль во все глаза смотрел на нее, пытаясь понять причину перемены.
— И то слава богу, — вздохнула девушка. — Не стой так, давай остальные книги. А насчет вчерашнего… я хотя и наследница, и все такое, но я тоже живая. Могу ошибаться. Еще как! У меня вчера было просто… да ужасно все было. Я устала, запуталась. Столько дел… все время какая-то путаница, словно кто-то нарочно мешает… да вдобавок северный сосед опять втягивает Рогнар в глупую склоку за приграничные холмы, — Каро проговаривала все это вслух и с удивлением понимала, что ей становится легче и легче.
— Ну, вот я и летела, как ведьма на метле, крушить врагов и, вообще, всех, кто попадется. А попался ты, — она как-то смущенно потупила взгляд, но тут же упрямо подняла глаза:
— Я знаю, что ты не прогуливал. И я должна была выяснить это сразу, а не срывать на тебе злость. Мне… очень стыдно за это. Такое поведение не подобает принцессе и, вообще, аристократке. Прости меня, пожалуйста.
Каролина говорила, и ее простые искренние слова испаряли в Даниэле все вчерашние чувства. Обиду, горечь, безразличие… Когда она закончила, он горячо закивал.
— Ваше Высочество, Вы не… я и сам…
Ее слова принесли ему облегчение и одновременно смутное беспокойство.
Вся эта история протянула ниточку в прошлое, туда, где еще был герцог Рогнарский, его слуги и… Максимилиан! Даниэль вдруг понял, что подспудно беспокоило его все это время — Максимилиан. Он точно так же поступил с ним, сорвал на нем плохое настроение!
— Ваше Высочество… Вы поэтому забрали у меня даже Максимилиана?
— Почему? — уточнила Каро, оборачиваясь. И догадалась: — Ты ему тоже нагрубил? — она покачала в руке увесистый том энциклопедии «Растения Рогнара», не торопясь ставить его на место.
— Вообще-то я его не забирала. — Энциклопедия все же встала в строй. — Максимилиан старенький уже, Даниэль. У него сердце слабое,
Максимилиан появился в замке задолго до рождения Даниэля. Он был при мальчике дольше, чем тот сам себя помнил. И Даниэль был свято уверен, что так всегда и будет. Ему до этого и в голову не приходило, что Максимилиан может заболеть, слечь, что его просто может не стать. Ошеломленный, он опустился на стул, сжимая в руках очередной поднятый им том. Значит, вот оно что? Мог все это время попросту уйти! И не ушел… Оставался, продолжал прислуживать, помогал и терпел придирки… и даже называл его как раньше — «Ваша Светлость». Один из всех! А он… вот как отблагодарил верного слугу за все! Даниэлю стало тошно. Так тошно, что хоть волком вой.
Каро через плечо внимательно посмотрела на мальчишку. Ох, как знакомо было ей это чувство. И как же хорошо, что Даниэль, оказывается, тоже еще (или уже?) умеет, может это почувствовать. Она дала ему время.
А он спохватился и молча подал ей очередную книгу.
— В мире нет идеальных людей, Даниэль, — сказала она, заполняя книгами следующую полку. — Мы все делаем ошибки. И отличаемся только тем, что кто-то способен свою ошибку признать и исправить, а кто-то нет.
— Поэтому вы пришли… — то ли спросил, то ли сам же ответил на свой вопрос Даниэль. И подал принцессе очередную книгу — последнюю.
— И поэтому тоже, — кивнула Каро. — А еще потому, что я обидела тебя незаслуженно, и мне было очень неприятно видеть, как тебе плохо.
Девушка огляделась и, убедившись, что книг больше нигде не валяется, взялась собирать и расставлять по местам остальное. Попутно полюбовалась большой кляксой на стене — результатом поединка чернильного прибора с плохим настроением хозяина.
— На это место надо хоть картину повесить, что ли, — заметила она. — Или тебе нравится композиция? Собери пока бумаги с пола, потом сам посмотришь, что тебе нужно, а что выбросить.
Даниэль донельзя смущенный тем, что столь высокопоставленная особа наводит порядок в его комнате, повиновался беспрекословно. И стыд его мешался с радостью от того, что Каролина такая… вернее, не такая, какой он видел ее до этого. Пристыженный мальчишка быстро справился с бумагами на столе и, предупредив следующий шаг принцессы, бросился к своей кровати — я сам! Нельзя сказать, что у него вышло хорошо, но он очень старался. А попутно думал о том, сколько же всего приходилось делать для него другим, тому же Максимилиану. С этой поры размышления уже не оставляли его ни на минуту. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался в дальнейшем, в фоновом режиме крутились слова Каролины, цепляли собой воспоминания.