Императрица Вольного Братсва
Шрифт:
— Могу, — не задумываясь, ответил Лысый. — Ручаюсь за каждого! Головой!
Мужчина словно бы хотел добавить что-то еще, но вовремя умолк.
— Тогда кто такой Репа? — совсем растерялась я.
— Тот, кто не пожелал примкнуть к Братству, — стал поучать меня Лысый. — Таких не много, но они, все же, есть. И, позволь заметить, именно этих отщепенцев Вольное Братство именует пиратами.
«Да, —
— А Вольное Братство, по-твоему, объединение Робин Гудов, борющихся с произволом Империи? — вспылила я. — Так?
— Просто кучка отребья, пытающаяся выжить, — уже чуть спокойнее объяснил Лысый. — Вольное Братство объединяет тех, кто не пригодился Императору, давая им некое подобие защищенности от внешнего произвола. Как со стороны Империи, так и со стороны людей, подобных Репе. Да, Вольное Братство порой нарушает имперские законы, но делает это исключительно по крайней необходимости. Другой дороги к выживанию просто не существует. Что ты прикажешь делать гриверам, заточенным на Гривере; колонистам, исчерпавшим ресурсы выделенных им планет; людям, единожды преступившим закон и выдворенным за пределы благоустроенных обиталищ? Им нужно опустить руки и ждать, когда они сдохнут от голода? А что, если все эти люди не согласны с участью, предписанной им Императором? Если они тоже хотят жить, а не выживать? Что? — напустился на меня Лысый.
Как ни странно, но я почувствовала себя слегка виноватой. Ощущение было не из приятных.
— У Императора нет ни способов, ни необходимого количества людей и ресурсов, чтобы содержать тех, о ком ты говоришь, — попыталась оправдаться я.
— Как можно, владея Галактикой, иметь ограниченность в средствах? — воскликнул Лысый.
— Почти все предприятия, приносящие доход, находятся в руках частных компаний; на долю Империи приходится лишь малая часть получаемых ресурсов, — кинулась в объяснения я. — Все новые и новые планеты, которые могли бы принести немалую прибыль, осваиваются толстосумами. Империя просто не в состоянии проводить разработки самостоятельно. И дело даже не в неумении или нежелании, а в элементарном отсутствии человеческих ресурсов. Мало кто желает служить на благо Империи, гораздо проще и прибыльней прибиться к частной компании. И остановить этот процесс, а уж тем более — повернуть его вспять, не в силах даже Император.
— Но это вовсе не означает, что старикашка должен ничего не предпринимая наблюдать за тем, как рушится Империя! Ведь он даже не пытается что-либо изменить!
— У тебя есть конкретные предложения? — поинтересовалась я. — Ты знаешь, как обратить вспять процесс распада Империи и разделения ее частей по карманам частных компаний?
Лысый не ответил, да и что он мог сказать? Мир катился под откос, с каждым новым поворотом набирая все большую скорость. И не существовало преграды, способной остановить это безумное падение в пропасть.
Из тяжелых раздумий нас вырвало характерное подрагивание «скотовоза», производящего разгерметизацию. Мы с Лысым напряглись — скоро должна была решиться наша судьба. По приблизительным расчетам выходило, что корабль прибыл в то самое место, где гриверы сдавали туши животных. Если Репа поймает Спайка с поличным, зверочеловеку несдобровать. Да и нам с Лысым.
Минуты ожидания тянулись бесконечно. Я, чтобы убить время, принялась скручивать сухие стебли травы из подстилки, пытаясь придать им форму различных предметов. Лысый, глядя на мое занятие, пару раз иронично фыркнул, но комментировать столь увлекательное занятие не стал. Сам же он что-то сосредоточенно прокручивал в уме, морщась и подсчитывая на пальцах только ему ведомый результат. Разговаривать мы не пытались — боялись спугнуть удачу.
Двери нашей каюты распахнулись и подозрительно серьезный Хилый, одной рукой придерживая автомат, закинул нам синтетический пищевой набор и бутылку воды.
— Почему один? — поинтересовался Лысый. — Нас же двое?
— Завтра высадим вас на Омфиме, там и пожрете, — проворчал Хилый и нехотя добавил: — или вас пожрут!
— А ты чего веселый какой? — поинтересовалась я у парня. — Случилось чего?
Ожидая ответа, внутренне напряглась, готовя себя к худшему (не переставая при этом надеяться на лучшее).
— Че-че? — передразнил меня Хилый. — Рябой велел, чтоб я при пленниках не болтал лишнего. А то, говорит, у вас обоих слух слишком острый!
Я немного расслабилась. Стоявший сзади меня Лысый тоже тихонечко выдохнул.
— Да ты, вроде, и так всегда немногословен, — попытался он польстить парню.
— Вот и я ему: всегда все только по делу. А он напустился на меня, мол, трепло ты, Хилый, и все тут!
— Это он зря, — заметил Лысый. — Ты ведь разве так, пошутить малость.
— Ага, — поддакнул Хилый и по-ребячьи утер нос рукавом.
— Говоришь, завтра на Омфим прибудем? — вклинилась в разговор я, уловив, что парень расслабился. Очень-очень осторожно, чтобы не спугнуть свою жертву, направила на Хилого эмпатическое воздействие, помогая ему разговориться. — А зачем сейчас останавливались?
— Да гриверы туши сдавали, — подтвердил наши догадки Хилый. — Но они вернулись уже, так что ща дальше поедем! Эй! — внезапно опомнился парень. — Ты че? — он уткнул дуло автомата мне в грудь.
— Ты не волнуйся так, — успокоил Хилого Лысый. — Дюймовочка в ошейнике и котенка не обидит.
— Ага, видел я, как вы в отсеке тех котят распотрошили. Ничего вам не скажу, не на того напали!
— Да мы и не собирались ничего выведывать, — промурлыкала я.
Хилый скорчил серьезную гримасу и с силой захлопнул дверь каюты. Мы с Лысым рассмеялись: сначала тихо, а потом — во всю глотку. Я так истерически хохотала, что у меня слезы потекли из глаз. Лысый поднес свою руку к моему лицу и тыльной стороной ладони стер с него соленую каплю.
— Не плачь, Дюймовочка, прорвемся! — ласково шепнул он мне.
<