IMPERIUM
Шрифт:
Пользоваться гостеприимством легиона мы не стали, разбив лагерь на поляне, относительно недалеко от него. Два дня не происходило ничего существенного, за исключением того, что Легион готовился к серьёзной битве. Мои слова, что я лично разберусь с легионом Янда, не слишком обнадёжили легата. В последний день он даже перестал гонять легионеров по полю, позволив им лишний раз отдохнуть. Они, кстати, доставили асверам немало хлопот, постоянно попадаясь на глаза и надоедая. А ещё все хотели посмотреть на большую чёрную собаку, и чтобы они не ходили к нашему лагерю, пришлось ещё раз брать её в расположение легиона.
Как
Как всегда, перед крупной битвой, традиции требовали провести переговоры. Мы заранее установили открытый шатёр без стен из лёгкой белоснежной ткани. Ожидая, пока подойдёт легион, я расположился в его тени, читая большой справочник целителя. Не знаю почему, но это меня успокаивало. У одной из стоек шатра пристроилась Диана, задумчиво глядя на приближающиеся силы людей. С другой стороны стола, со скучающим видом, сидел легат Скала. Сегодня он надел парадный доспех со всеми регалиями и знаками отличия. Я был прав, когда говорил о его высоком положении. К примеру, одна из лент на левом плече говорила, что он мог командовать не одним, а сразу тремя легионами или возглавлять крупномасштабное наступление войск на земли противника. Подобный статус, на моей памяти, имели только Даниель Блэс и Бруну Фартария.
Закрыв книгу, я оглянулся. В пяти сотнях шагов позади стоял легион, выстроив стену из башенных щитов. Штандарты седьмого номерного легиона, не путать с передовым, несли изображение двух золотых собак на красном фоне. Их, кстати, так и называли: «Золотые псы». Щиты же были ярко-оранжевые с белыми полосами. С другой стороны просторного поля, примерно на том же расстоянии, разворачивалось войско мятежного герцога Янда. Похожие щиты, только другого цвета – кроваво-красного. На стягах мелькало что-то очень знакомое.
– Красные утки? – вспомнил я, поворачиваясь к легату.
– Двадцать четвёртый легион, – кивнул он.
– Последний раз, когда мы пересекались, барон Рауль Десмет неплохо проредил его. Эка они разрослись за такой короткий срок.
– Новобранцы, – сказал легат. – Если бы не превосходство в магах…
– Пусть, – махнул я рукой. Вытащил из сумки заранее приготовленный лист бумаги и чернила. – Чем их больше, тем лучше.
Учёба в академии не прошла даром, и линии заклинания на листе выходили ровными, правильной толщины. Можно было обойтись и без этого, но я боялся сделать что-то не правильно. Но даже так кончики пальцев слегка мёрзли и кололи иголочками, выдавая волнение. Рисунок проявлялся постепенно. Вслед за линиями тянулись символы древнего языка.
– Это исцеление, – сказал я легату, который наблюдал за работой. – Обычное заклинание, знакомое каждому целителю на службе легиона.
Совсем забыл упомянуть о целителях в седьмом легионе. Это были две женщины в возрасте тридцати лет и трое лекарей, мужчин. Последние не имели благородного происхождения и в легионе набирались опыта. Как только их служба подойдёт к концу, любая провинция примет их к себе с большим удовольствием. Кто-то ведь должен был лечить земельных крестьян и простых горожан. Не у всех хватало денег на полноценных целителей. За эти дни я с ними пересёкся всего один раз, да и то случайно. Слишком они боялись асверов и старались держаться как можно дальше.
Когда двадцать четвёртый легион полностью развернул строй, стало понятно, что он больше наших сил раза в три. Даже с такого большого расстояния я слышал крики людей, протяжные звуки боевого рога и ржание лошадей. Для ведения переговоров к нам вышли четыре благородные особы в сопровождении десятка пехотинцев. Одного из них я помнил. Стефан Янда – старший сын герцога. Мужчина лет под тридцать, вылитая копия отца. Рядом с ним легат Красных уток, но без символов Империи. Двое магов, оберегающих жизнь и здоровье сына покойного мятежного герцога. Или теперь его следовало называть князем?
Я так и остался сидеть, выводя последние линии заклинания. Поставив последний штрих, бросил перо в чернильницу.
– Здоровья Вам, уважаемые, – улыбнулся я, глядя на гостей. Посмотрел на легионеров, которые нервно следили за неподвижной Дианой.
– И Вам того же, уважаемый Хаук, – сказал Янда. Занял свободный стул напротив. – Вижу у Вас символ власти. Который должен был достаться моему младшему брату.
– И достался бы, если б Алеш не выступил против Империи. Заговоры, они либо удаются, и власть меняется, либо всё заканчивается вот так, бесславно.
– До нас дошли слухи из Витории, что Вильям не выделил Вам ни одного легионера, – он коротко улыбнулся.
– Поражён такой осведомлённостью. Да, Вильям предлагал мне взять с собой войска, но я убедил его, что в этом нет необходимости. И без этого я могу выдвинуть Вам ультиматум.
– Ультиматум, – он хмыкнул. – Я готов выслушать его.
– Уважаю людей, кто не опускается до оскорблений и прочей ненужной ерунды. В этом плане Вы мне глубоко симпатичны. Поэтому я предлагаю Вам и тому сброду, который пришёл в мои земли, убираться восвояси. В противном случае всех вас ждёт смерть. Страшная, бесславная и бессмысленная.
– Любите Вы это слово – «бесславное», – он покачал головой. – Не переоцениваете свои силы?
Я вынул из петли на поясе жезл целителя. Продемонстрировал ему. Хотел сказать ещё что-то, но замолчал. Пару раз глубоко вздохнул. Не знаю почему, но в голове звучал голос учителя. «Однажды проявленная жалость к врагу может стать для тебя фатальной». Уга одобрительно закивала, словно подслушивала.
– Даже если с Вами пришёл десяток магов и прячется где-то среди асверов, – так оценил моё молчание Янда, – то и это вряд ли поможет.