Империя и воля. Догнать самих себя
Шрифт:
Мы видим в первой диаграмме, что несмотря на крепостное право, происходил стабильный рост русского народа. Это динамика именно русских, включая белорусов и украинцев, поскольку тогда они официально считались одним народом. Динамика четкая, ясная, в арифметической прогрессии, цифры говорят сами за себя. Обратимся ко второй диаграмме, показывающей демографический рост в среде вольных людей и крепостных. Если в 1719 году вольных было 3,5 миллиона, то есть, более чем в два раза меньше, чем крепостных, то в конце XVIII века их было уже больше чем 50 % от числа крепостных, а к моменту отмены крепостного права фактически число вольных и крепостных
Мне видится в этих цифрах и схемах еще и другая, чрезвычайно важная логика. Дело в том, что, как мы можем заметить, вольных русских людей становилось с каждым десятилетием все больше, а в итоге крепостное право вообще отменили, то есть вольными стали все. В этом видна определенная политика, проводившаяся через века. И такое не могло быть случайностью. В конце концов, могли бы и закрепостить кого-нибудь дополнительно, никто не мешал. К примеру, могли закрепостить часть крестьян на секуляризуемых землях (то есть землях, отчуждаемых у Церкви). Однако создавать и наращивать слой государственных крестьян, подотчетных лишь императору и больше никому, было выгодно империи. Это был взаимополезный курс для царя и для народа. Из всего вышесказанного следует, что Российская империя шла и к свободе, только понимаемой, конечно, по-своему, а не по-либеральному, она шла и к народному строю, к вольному и богатому народу, она шла к союзу царя и народа без посредников, без элиты-медиатора. (Конечно, возрастала роль чиновничьего аппарата, но это были «слуги» царя и народа, а не суверенные господа, и говорить они должны были с «верхом» и «низом» империи на их языке.) При этом народ оставался самобытным, укорененным в своей исконной вере и культурном укладе.
Итак, не стоит вешать всех собак на Российскую империю. Не стоит и говорить, что эта сверхэксплуатация крестьян была каким-то злым умыслом или заговором против русского народа. Более точное и верное объяснение происходившему тогда — «семейное» отношение к русским как к старшим, наиболее сильным и работоспособным, наиболее цивилизованным и надежным. В семье никому и в голову не пришло бы уравнивать в «правах» старших и несовершеннолетних детей. Так же как и детей родных и приемных. (Это, конечно, не отменяет издержек и эксцессов, на которые указывают критики и обличители империи — но путать издержки с магистральным вектором национального и цивилизационного развития недопустимо.)
Любопытна схема расселения русского народа. Сегодня Максим Калашников вспомнил образ головастика с хвостом на Дальнем Востоке и головой на западе России. Сейчас, когда русские вымирают, это выглядит как головастик, а в эпохи расселения это скорее был клин, который проникал на Восток и при этом занимал стратегическую позицию по Амуру, отсекая Китай, Монголию и Корею и формируя пространство своей империи и своей цивилизации. В том числе отсекались будущие газово-нефтяные богатства от возможных конкурентов. Этот клин фактически явился осью, на которую как кольца нанизывались многие малые народы и племена.
Кто был субъектом этого геополитического замысла? Это было не государство, которое с трудом поспевало за своим народом. Поскольку шли туда вольные, не крепостные, шли они туда сами, по доброй воле. Уже потом приходили воеводы, губернаторы с войсками, строили остроги. Значит, субъектом распространения русской цивилизации был вольный русский народ, первопроходцы, казаки, переселенцы, охотники и торговцы, добытчики пушнины и других благ, а уже во вторую очередь солдаты и освобожденные каторжане.
Каково было положение русских в элите? Сейчас стали чаще писать о немецком засилье в империи. Тем не менее, и элита в стержне своем была русской и основную тяжесть государственного управления несли на себе опять же русские. В. В. Розанов в
Что касается Советского Союза, действительно, национальная политика в нем была довольно противоречивой. С одной стороны, взрастили как минимум 14 прожорливых местных элит, которые на поверку оказались космополитическими в начале 90-х годов. Любопытно, что в большинстве бывших союзных государств все 90-е годы правили еще старые коммунистические руководители. Это говорит о том, что эти элиты отвергали не советскую идеологию, не советский империализм как таковой, но, вкусив власти, они захотели беспрепятственно разделить и собственность, созданную союзной экономикой, и напрямую подключиться к новым возможностям транснациональной элиты, элиты-победителя в холодной войне. Республиканские нацкадры формировались путем нескольких волн «коренизации», то есть кампаний по искусственному выдавливанию русских из местных аппаратов управления. Такие кампании несколько раз проводились в советское время вплоть до 60-х годов. С другой стороны, была и кампания пропаганды роли русского «старшего брата». Была и система контроля над нацкадрами, когда каждый второй секретарь крупного комитета партии был русским и назначался туда, по мнению местных, как надсмотрщик. Практика, с имперской точки зрения, вполне нормальная и даже мягкая.
Что нужно русским сегодня?
На нашем круглом столе уже звучал вопрос о том, каковы реальные возможности у национального государства на постсоветском пространстве. Ну а зачем нам далеко ходить? Мы имеем перед собой два восточнославянских государства, Украину и Беларусь, фактически это две части русского народа. Можно крепко поспорить, является ли Беларусь national state или она остается осколком империи. Лидер этого государства постоянно подтверждает свой имперский вектор. Последняя его цитата, произнесенная месяц назад, очень красноречивая и логика в ней абсолютно имперская, поскольку Лукашенко ясно различает двойные стандарты Запада: «У вас одна демократия для России и для Беларуси, у вас другая демократия для Европейского союза, третья демократия для Китая, четвертая — для Ирана, Венесуэлы. Пятая демократия, как оказалось сегодня, для Израиля и шестая — для арабской дуги. Вот ваша демократия…».
Я думаю, что у нас, несмотря на все сказанное в дискуссии, действительно есть почва для консенсуса «народников» и «державников» внутри русского национализма. И эта тема не может быть исчерпана, потому что имперская идея в России не является чем-то косным, раз и навсегда данным, это скорее русло нашего развития. А внутри широкого русла развития могут быть разные сценарии, ответвления, пороги и т. д. Здесь можно вспомнить Ф. М. Достоевского, утверждавшего следующее: «Если идея верна, то она способна к развитию, а если способна к развитию, то непременно со временем должна уступить другой идее, из нее же вышедшей, ее же дополняющей, но уже соответствующей задачам нового поколения». Имперская идея это не моно-идея, а целый ряд преемственных идей. Имперская идея самообновляется. Суть ее в том, что мы, русские, создаем и несем в себе самостоятельную цивилизацию. Это наше наследие, наш союз с предками-хранителями и потомками, которые должны будут раскрыть закладываемый нами потенциал. Потому что невозможно строить нацию в горизонте одного поколения — такие вещи делаются надолго, на века. В противном случае, лучше их не делать вообще.
Если отвлечься от мистических аллюзий, связанных с предками и святыми покровителями народа — нация воплощает веру в свое-высшее, в иерархию, которая связывает народ, род, семью и человека с их высшими и лучшими состояниями. Для верующих — это жизнь святых, для атеистов — это победы и подвиги предков. И в этом своем качестве нация не только согласуема с империей, но и предполагает ее как политическое воплощение того мира, который естественно формируется вокруг народа, вокруг его веры, как развертывание духа и жизненных этого народа.