Империя и воля. Догнать самих себя
Шрифт:
Сегодня нашему обществу требуется нечто вроде нового Сталина, не буквальное его повторение, конечно, но тот же дух, та же государственная ответственность. И если Путину не удастся осилить такую задачу, значит на смену ему придет другой лидер, который ее осилит.
Мы и сейчас переживаем нечто вроде нэпа, только не большевистского, а международно-олигархического — и вновь встает вопрос о том, чей гипноз сильнее… Я думаю, что на вопрос профессора, с которого начался наш разговор, следует ответить так. Сегодня нашему обществу требуется нечто вроде нового Сталина, не буквальное его повторение, конечно, но тот же дух, та же государственная ответственность. И если Путину не удастся осилить такую задачу, значит на смену ему придет другой лидер, который ее осилит.
Историк: Из
Философ: Лидеру России в ближайшее десятилетие придется решать задачи, типологически сходные с теми, что решал Сталин в 30-е годы. Тогда свежая стабильность государства заключалась в том, что аппарат был постоянно терроризируем властью, репрессии не позволяли ему распускаться — это была жесткая, а не рыхлая деспотия, в каковую она обратилась в 60–70-е годы. Кстати, первым уподобил Путина Сталину опять же отец Димитрий Дудко, о котором мы уже говорили.
Если сравнивать двух вождей, то я бы сказал следующее: Сталин в 20-е годы был гораздо осторожнее, чем Путин в наше время. Сталин был гораздо либеральнее по отношению к своим врагам. Троцкого он выслал из страны только в 1928 году. А Путин уже в первые годы своей власти по сути выдавил за границу Березовского и Гусинского. В 2003 году Путин наносит удар по последнему оплоту либеральной оппозиции: разворачивается кампания против Ходорковского. В непосредственной связи с этим объявляется отставка Волошина — этого символа «старой ельцинской гвардии» в руководстве России. В 2004 году отставкой Касьянова Путин подводит черту под эпохой целенаправленного выдавливания своих противников из власти. Эти события напоминают разгром «правого уклона» в ВКП(б), который предшествовал «году великого перелома». Через десять лет сталинские репрессии против господствующей партийной элиты достигнут пика. Не ожидать ли и нам в ближайшие годы начала репрессий, а не просто мягкой «ротации» нынешней элиты? Возможно, что Сталин, как говорится «мягко стелил», но потом ожесточился, а у Путина будет обратная тенденция — но тем не менее следует ожидать сгущения туч над «старой элитой», «элитой 90-х»…
Шейх: Сегодня Касьянов с одной стороны, а Березовский и Невзлин из-за границы пытаются использовать свой последний шанс против Путина — Невзлин уже прямо говорит о «новом сталинизме»… (оригинальный материал в Нью-Йорк Таймс, перепечатано «Вестником Израиля») Вот только справится ли Путин с этой задачей? Все-таки современный нэп еще не отброшен «к черту», правительство все еще в руках министров-революционеров…
Физик: Я согласен, пожалуй, что параллель работает… Но вот не так давно вышла книжка в двух томах, называется «Двести встреч со Сталиным» [73] . Там на нашу тему есть очень интересный эпизод. Это встреча Сталина с писателями в 1947 году, вспоминает о ней Константин Симонов. Мысль, которую внушал на этой встрече нескольким маститым писателям Сталин, была такой: воспитывать советский патриотизм, искоренять в интеллигенции преклонение перед заграничной культурой. «Это традиция отсталая, она идет от Петра, — сказал Сталин. — Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет снимать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия…» «Надо уничтожить дух самоуничижения… Надо на эту тему написать произведение… Надо противопоставить отношение к этому вопросу таких людей, как тут, — сказал Сталин, кивнув на лежащие на столе документы, — отношение простых бойцов, солдат, простых людей. Эта болезнь прививалась очень долго, со времен Петра, и сидит в людях до сих пор».
73
Журавлев П. А. Двести встреч со Сталиным. В 2-х кн. — М., 2004.
Философ: Хорошую Вы цитату откопали… Уничтожить дух самоуничижения — вот какую задачу поставил Сталин. Такие слова просто так не рождаются. Как говорится, от избытка сердца говорят уста…
Физик: Но как это понимать? Ведь уничижение, смирение — это наше традиционное, духовное достояние…
Шейх: Уничижение разное бывает. Сталин говорил о самоуничижении, которое сродни предательству… Вообще же в той мысли, в самой зрелости мысли Сталина заключается какая-то загадка…
Философ: Да. Масштаб мысли Сталина
Город гнева
Выступление на заседании Изборского клуба в Волгограде 4.11.2013
Нет ничего выше подвига положить душу за други своя. А на втором месте после него высочайшая честь для человека — это почитать подвиг, подвиг своих предков, подвиг своих святых. Это высшая человеческая способность, которая делает человека человеком, прямоходящим, смотрящим вперед и вверх. И в этом смысле нам очень важно огласить, озвучить эту мысль о том, что через имя, в том числе и через имя города-мученика, мы тоже выражаем свою способность почитать подвиг.
Отнятие имени Сталинград в 1961 году, понятно, тогда носило свою сиюминутную политическую подоплеку, но это была попытка отнятия не только имени, но и определенной метафизики победы. Один из бывших врагов, генерал Дёрр писал, что под Сталинградом Россия начала превращаться в мировую державу. Это признал враг. Несомненно, величие этого подвига беспримерно и многие из членов нашего клуба убеждены, что это величайшая победа в истории России, на которой, фактически, вращается, как на некоем стержне, наша история.
Возникает вопрос: но ведь это имя связано с именем Сталина. Мы знаем, что по-разному в нашем обществе относятся к Сталину. И более того, всегда будут относиться по-разному. Однако мы видим, что произошли две большие попытки десталинизации: хрущевская и перестроечная. И в ответ на эти две попытки в народе возникла сначала тихая, а потом все более мощная реакция, некий противоток. Он и сейчас происходит и даже усиливается.
Это говорит о том, что нет какого-то одного истинного образа исторического лидера. Так же как есть летописная история, допустим, образ Владимира Крестителя, а есть былинный образ князя Владимира Красное Солнышко. Это разные образы, они во многом не совпадают. Но историки бесконечно дискутируют, переоценивают исторические факты, с каждым веком поворачивают их по-новому и предлагают новый их набор. А народ своей сверхрациональной интуицией постепенно намывает золото исторической правды. Народ создает собственный национальный миф, и этот миф не меняется. Потому что то, что передается из уст в уста, — это высшая истина, это интуитивная истина. Всякая ложь устной традицией отфильтровывается, отбраковывается. Народное сознание чувствует ложь и правду.
И вот такой же Сталин, Сталин эпический тоже постепенно возвращается на противотоке десталинизации, которая дважды осуществлялась сверху и чуть было не была запущена недавно в третий раз. Сталин возвращается не из документов даже архивных, не из каких-то отдельных высказываний, а из того, о чем сказано в Евангелии — по плодам их узнаете их, узнаете по результатам дел, по добру, которое было принесено.
Несомненно, Изборский клуб тоже родился на этом противотоке. При этом мы не считаем, что возвращение имени Сталинград означало бы торжество неосталинизма. Речь идет о возвращении совсем другого — исторической справедливости, правды исторической. К слову об истории этой земли, действительно, существуют разные трактовки того, почему город назывался Царицын. Но для русского народа, конечно же, Царицын не означал никогда понятия «желтая река» (тюркское «сары-су»). Все-таки, Царицын ассоциировался с высшей духовной реальностью, и для русского народа это был город Царицы небесной.
Переименование Царицына в Сталинград парадоксально оказалось очень точным. Я, как православный человек чувствую здесь глубокую связь, потому что в 1918 году, когда не стало русского государя, как известно православным, произошло явление Державной иконы Божией Матери, и было откровение, что отныне она будет опекать Русскую землю, будет непосредственно ее царицей. И вот так получилось, что, хотя совершенно невозможно было себе это представить в 20-е годы или в 30-е годы, но спустя десятилетия после Великой Победы мы все больше и больше начинаем понимать, что эти имена связаны. Потому что именно Сталин стал орудием в руках Царицы небесной, именно через Сталина она вернула то, что, казалось бы, вернуть уже было невозможно: вернула державу, и даже вернула православие в определенной степени. Произошли и многие другие важные вещи, которые я сейчас не буду перечислять. Но эта интуиция мне очень дорога, и я считаю, что в этом смысле Сталинград и Царицын друг другу не противоречат. Это единая духовная реальность, прокаленная огнем великих страданий страшного XX века. Сталин был, конечно, проводником не столько милости, сколько гнева, оружием жестоким и кровавым. Милость приходила уже после гнева и наказания. Но важно понимать, что гнев не был чем-то внешним по отношению к народу, он воспламенял и сам народ.