Империя, не ведавшая поражений
Шрифт:
Он действительно нас знал. Он был моряком на одном из военных кораблей, которые помогли привести нас к гибели, одним из немногих, кому удалось спастись. Он помнил сражение так, словно оно случилось вчера. Восемнадцать лет и море алкоголя не стерли его память.
Восемнадцать лет! Больше половины моей жизни… Жизни, которую я прожил до того, как оказался на «Драконе-мстителе». Целый мир изменился с тех пор.
Колгрейв продолжал задавать вопросы. Старый моряк охотно отвечал. Святоша нервно переминался с ноги на ногу.
Святоша
Колгрейв узнал, что хотел. По крайней мере, все, что мог сказать ему пьяница.
Наступил решающий момент. Старый моряк понял это раньше меня.
На нашей памяти в такой момент человек всегда умирал.
Где-то среди мачт «Дракона» каркнула черная птица.
— Там, у причала, стоит корабль, — сказал Колгрейв. — Барли! Ключи.
Подошел Барли. Колгрейв отдал ключи пьянице. Тот уставился на них, словно они открывали замок к вратам преисподней.
— Ты поднимешься на этот корабль, — продолжал Колгрейв. Тон его голоса отрицал даже саму возможность того, что его воле можно воспротивиться. — Ты останешься там и будешь пить ром за дверью, к которой подходят эти ключи, пока я не разрешу тебе вернуться на берег.
Снова каркнула страж-птица, возбужденно рассекая крыльями ночной воздух.
Со стороны Дельты поплыл туман. Первые его щупальца коснулись нас.
Пьяница посмотрел на Колгрейва, ошеломленно тряхнул головой и помчался к «Дракону».
— Лучник, веди, — сказал Колгрейв. — Ты уже бывал в Портсмуте раньше, так что покажешь мне дорогу к Торианскому холму.
Я не помнил, что когда-либо бывал в Портсмуте, о чем ему и сказал, предложив на роль проводника Мику. Мика постоянно рассказывал о Портсмуте, в основном о его знаменитых борделях, но иногда также о тамошних жителях и об их странных обычаях.
— Вспомнишь, — сказал Колгрейв тем же тоном, которым обращался к пьянице.
И я вспомнил. Немногое, но вполне достаточно, чтобы показать ему дорогу к Торианскому холму, где находились городские резиденции торговых магнатов и высокопоставленных особ.
На восточном горизонте забрезжил рассвет, хотя в тумане его было почти не видно. Нам начали встречаться ранние прохожие. Они избегали нас, словно повинуясь некоему инстинкту.
Мы вышли за пределы самого города, туда, где жили богатые и влиятельные люди. Портсмут не был окружен стеной, и нам не пришлось ни проходить через ворота, ни отвечать на вопросы стражников.
На полпути к вершине Торианского холма мы вышли из тумана под лучи рассветного солнца. Вокруг все выглядело иначе, чем я помнил. Выражение лица Мики подтвердило мои ощущения.
— Здесь прошла война, — сказал он. — Всего пару лет назад.
В том можно было не сомневаться — вокруг виднелись следы разрушений.
— Куда мы идем? — спросил я Колгрейва.
— Не знаю. Это Торианский холм?
Мы с Микой кивнули.
Колгрейв покопался за пазухой и вытащил золотое кольцо.
— Эй! — возмутился Мика. — Это… — Он тут же замолчал.
Взгляд Колгрейва мог остудить пыл самого отважного смельчака.
— Что такое? — спросил я у Мики.
— Это мое кольцо. Я забрал его с корабля того колдуна. Капитан сказал, что я могу его взять, и я положил его в трюме вместе с другими своими вещами.
— Похоже, это не просто золото.
— Угу, похоже на то.
Он посмотрел на Колгрейва взглядом мясника, оценивавшего, как получше разделать тушу. Но он все равно ничего бы не сделал — у нас всех порой возникали подобные мысли, но никто даже не пытался воплотить их в реальность.
Колгрейв надел кольцо на костлявый мизинец и закрыл глаза.
Мы ждали.
— Туда, — наконец сказал он. — Существо там. Оно спит.
Я отметил, что Колгрейв снова называет его «оно», а не «он». Что заставило его передумать? Я не стал спрашивать. Он снова стал прежним безумным капитаном.
Люди начали нас замечать. Они нас не узнавали, но мы были пиратской командой, от которой любой спешил побыстрее убраться подальше.
Среди них были и женщины. Мы не видели женщин уже целую вечность…
— Парусинщик! — тихо проговорил Колгрейв. Мика вздрогнул, словно его хлестнули бичом, и тут же забыл о том, что женщины вообще существуют, не говоря уже о той, за которой он попытался увязаться.
Мы подошли к большому дому, прятавшемуся за стенами, которыми мог бы гордиться укрепленный город. Стены были сложены из серого холодного известняка, еще влажного от тумана.
— Лучник, постучи.
Он дал знак всем встать у стены, чтобы их не было видно через глазок в воротах.
Я постучал. Потом еще раз.
За тяжелыми воротами послышались шаркающие шаги. Заслонка в глазке отодвинулась, и за ней появился старческий глаз.
— Что вам нужно, черт бы вас побрал? — сонно спросил старик.
Колгрейв снял тряпку, закрывавшую его лицо.
— Открой ворота, — приказал он тем же голосом, который заставил Мику забыть о юбке и прогнал пьяницу на «Дракон».
— Га… га… — проквакал старик.
— Открой ворота, — сказал Колгрейв.
На мгновение мне показалось, что ворота не откроются, но они со скрипом приоткрылись на дюйм внутрь.
Колгрейв ударил в них плечом. Я устремился следом за ним, накладывая стрелу на тетиву.
— Где он? — требовательно спросил Колгрейв, схватив привратника за рубашку. — Тварь в красном?
Вряд ли привратник знал ответ. Но он произнес несколько коротких слов.
Послышалось рычание. Метнувшись вперед, Барли развалил череп мастифа одним ударом меча. Святоша заставил замолчать второго рычащего пса.