Империя отходит от края

Тамбовский Сергей

— Друзья, сейчас вот я, Сергей Сорокалет в присутствии раз-два-три… шести свидетелей предлагаю руку и сердце Анюте Сотниковой и прошу ее стать моей женой.

Возникла немая пауза секунд на 10–15… потом я толкнул в бок Анюту:

— Ну давай, твой выход, дорогая.

Анюта встала, похлопала длинными ресницами и ответила:

— Ну я даже не знаю… а можно я подумаю немного?

Евстигнеев показал ей большой палец

— Думай конечно, — ответил я, — только быстрее, народ ждет.

Через 5 секунд:

— Ну что надумала?

— Черт с тобой, уговорил.

Бурные аплодисменты, Евстигнеев показал большой палец уже мне.

Далее вспоминается что у нас был такой диалог с ним:

— Евгений Александрыч, а помните такую сцену у Гоголя, где два мужика обсуждают качество колеса у телеги — доедет дескать оно до Парижа или не доедет?

— Ну помню, а к чему ты это?

— Да вот примерно такой же вопрос к вам имею — доедете вы в случае чего до Голливуда или как?

— В смысле?

— Ну если в Голливуд позовут сниматься, не подведете отечественную актерскую школу?

Евстигнеев глубоко затянулся сигаретой (курили все уже прямо за столом) и после продолжительной паузы ответил:

— Английский у меня не очень, а так бы конечно не хуже Николсона сыграл.

— Значит это ваш любимый актер оттуда? А мне Дастин Хоффман больше нравится.

— Ну и в каких же фильмах ты его видел?

— Ну как в каких… Марафонец, Соломенные псы, Полуночный ковбой…

— Их же у нас в прокате не было.

— На видео конечно…

Евстигнеев с уважением посмотрел на меня.

— Ну и что ты скажешь например про Ковбоя?

— Про ковбоя-то… а вот это кстати идеальная роль для вас была бы — этот придурок из Нью-Йорка, так и вижу вас на этом месте…

— Спасибо… так ты может меня и в Голливуд устроишь, если такой шустрый?

— Зря смеетесь, может и устрою когда-нибудь… телефончик только не забудьте дать.

Евстигнеев пожал плечами и написал на салфетке московский 7-значный номер.

После этого помню, как гуляли по набережной и к нам пристали какие-то южные товарищи, девчонки наши им понравились, а мы с Инной разгоняли их и довольно успешно.

Проснулся я в гостиничном судя по всему номере раздетый догола, при этом справа от меня лежало нечто с соломенно-желтыми волосами… потряс головой, зажмурился, когда открыл глаза, волосы превратились в пепельные, а под ними обнаружилась Анюта. Ну слава богу, грабли в одну воронку два раза оказывается тоже не падают…

— Привет, солнышко, — сказал я ей, — не подскажешь, как мы здесь оказались?

Анюта подняла голову, видок у нее был тот еще, хотя у меня наверно не лучше. Она немного похлопала своими длинными ресницами, потом ответила:

— А ты не помнишь что ли ничего?

— Ну не так, чтобы совсем уж ничего, но вот момент с заселением в номер у меня в памяти напрочь отсутствует.

— Ты сказал на стойке регистрации, что ты внук Косыгина, тебя и заселили сюда со свистом…

Я застонал, обхватив голову руками.

— А Евстигнеев куда делся? Он же мне не приснился, надеюсь?

— Нет, Евстигнеев точно был, ты его в Голливуд звал, работу предлагал, а потом в меня пальцем тыкал и говорил, чтоб он запомнил, что это будущая звезда кинематографа.

— А еще я там ничего не говорил?

— Как не говорил, говорил конечно, причем без остановок, то по-фински, то по-итальянски болтал…

Я еще громче застонал и очень захотел провалиться сквозь этот паркетный пол в номере и больше никогда не вылезать обратно. Анюта вдруг погладила меня по голове и утешила:

— Да не стони ты, все нормально прошло, бывает и хуже. Хорошо, что я Вовчику сказала, чтоб он к твоей матери завернул и объяснил, что ты у товарища остался ночевать, а Инка то же моей матери сказала. А про то, как ты меня замуж звал, тоже не помнишь?

— Ну ты уж меня за последнего лоха-то не держи, это я прекрасно помню. Как стукнет 18 лет, так и женимся — тебе когда кстати стукнет?

— Нескоро, через полгода.

— Значит в (я лихорадочно подсчитал в уме месяцы) апреле и сыграем свадьбу. Ты не передумала кстати за такого дурня выходить?

— Да я-то нет, а ты?

— Куда ж я от тебя денусь с подводной-то лодки, чудо ты мое зеленоглазое…

— Давай вот с этого места поподробнее.

— Какие подробности тебя интересуют, чудо?

— Ну чего это ты меня вдруг выбрал, красивых девчонок-то вокруг много…

— Ааа, это… — я задумался, а действительно почему? — понимаешь, Анюточка, когда ты стояла у расписания на твоем факультете, твой черно-белый наряд в сочетании с идеальной фигурой поразил мое сердце навылет… а хвост этот с простой аптекарской резинкой был как контрольный выстрел в мозг… убила ты меня короче и в землю закопала…

— И надпись написала? — уточнила она.

— Точно, и надпись написала — «Здесь была Анюта». А теперь, солнце, твоя очередь, — закончил я свою мысль.

— Какая очередь? — не поняла Анюта.

— Ну давай ты теперь расскажи, почему ты меня выбрала, вот ни разу не поверю, что вокруг такой красавицы парни хороводы не водили.

— А то ты сам не знаешь? — попробовала увильнуть она.

— Знать-то может и знаю, но хотелось бы так сказать услышать из первых уст, так что откровенность за откровенность…

— Ладно, слушай… много ты парней видел, у которых своя машина есть?

— Что, только из-за машины?

— Не только… у многих денег столько, что они их не считая бросают?