Империя ускоряется
Шрифт:
— Радиационный фон за пределами здания повышен незначительно, но внутри, как говорят специалисты, до 5 тыс рентген в час.
— Может микрорентген? — Устинов тоже попытался преуменьшить проблему.
— Никак нет, Дмитрий Фёдорович, именно рентген, смертельная доза для человека за минуту пребывания.
— Так… — задумался он, — кто там с тобой рядом есть?
— Христораднов есть, Юрий Николаич, он раньше меня сюда прибыл.
— Дай ему трубку.
Я сказал, кто на проводе, при этом у Христораднова сильно округлились глаза, но трубку он взял достаточно твёрдой рукой.
— Я назначен председателем комиссии по ликвидации аварии, ты моим заместителем, из Москвы через час вылетит борт со специалистами, оцепление в километр утверждается, будем готовить народ к эвакуации…
— Очень хорошо, — ответил я, — а с журналистами что делать будем?
— Пойдем поговорим, пять минут, не больше, а потом пусть уезжают к чертовой матери на безопасное расстояние.
Мы вдвоём подошли к машине, где сидела Маша и её два оператора.
— Мария Пална, — сказал я официальным голосом, — сейчас председатель правительственной комиссии товарищ Христораднов сделает заявление для прессы, а затем вам надлежит покинуть опасную для жизни и здоровья зону.
Операторы выпрыгнули из машины, как чёртики из шкатулки, и начали готовить аппаратуру, Христораднов же вынул расчёску и причесался, глядя в боковое зеркало Волги (правильно, подумал я, авария аварией, но то, как выглядишь перед камерой, следует учитывать). Потом Маша начала:
— Уважаемые телезрители, мы с вами сейчас находимся в городе Горьком, где на одном из местных предприятий только что произошла крупная технологическая катастрофа.
Христораднов поморщился на слове «катастрофа», но сказать ничего не сказал. Маша продолжила.
— По имеющимся у нас данным взорвался один из ядерных реакторов, которые производит Опытное Конструкторское Бюро Машиностроения, расположенное в Московском районе города. Территория Бюро оцеплена, вот она перед вами.
И Маша махнула рукой оператору дать план завода.
— Сейчас ситуацию пояснит председатель правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии Юрий Николаевич Христораднов. Юрий Николаевич, насколько серьёзна эта авария, сколько человек пострадало при взрыве и есть ли какая-либо угроза для населения города?
И она протянула ему большой чёрный микрофон. Николаич откашлялся и начал:
— Не буду отрицать, что произошла крупная авария, погибших при взрыве нет, десять человек госпитализировано, но ситуация достаточно серьёзная. С целью защитить население окружающих завод кварталов принято решение объявить эвакуацию — меры уже принимаются, в течение 24 часов всё будет завершено.
— Каков уровень радиоактивного излучения внутри и вне завода? — продолжила Маша.
— За стенами корпуса, в котором произошёл взрыв, уровень излучения можно считать практически неотличимым от естественного фона, внутри же он довольно высок.
— Сколько именно там рентген, уточните пожалуйста.
— Эта информация сейчас уточняется, точные данные будут чуть позже, — ушёл от ответа Николаич.
— Есть ли данные, по какой причине произошла авария? Есть ли риск повторных взрывов — ведь как я понимаю, в том цехе находился не один реактор…
— Вы правильно понимаете, там их было четыре штуки — все они надежно заглушены и вероятность каких-либо происшествий с ними равно нулю, — отрезал Христораднов.
— Что вы посоветуете жителям вашего города? Ситуация неординарная, может возникнуть паника.
Христораднов оглянулся на меня и я отчётливо увидел, что такой вопрос в его методичке явно не значится. Ну надо помочь хорошему человеку, подумал я и кашлянул.
— На этот вопрос, я думаю, лучше всего ответит свежеизбранный мэр Сергей Сорокалет, — перевёл он на меня стрелки.
Маша с готовностью подвинулась поближе ко мне и повторила вопрос.
— Сергей, что вы скажете по поводу возможной паники у населения?
— Ну вы же сами видите, — быстро ответил я, — все руководители области и города сейчас находятся в непосредственной близости от места происшествия, а это значит, что абсолютно никаких поводов для паники нет. Могу в прямом эфире продемонстрировать замер уровня радиации на этом самом месте, надо?
— Это было бы замечательно, — согласилась Маша, — продемонстрируйте.
Я прошептал инструкции на ухо одному из помощников, тот достаточно быстро притащил прибор для измерения, оранжевая коробочка довольно немаленьких размеров. Я тут же взял его в руки и продолжил:
— Это дозиметр ДП-5В, что расшифровывается как «Дозиметр Переносной, пятая модель, Войсковой», это измерительный пульт, показывающий уровни радиации, это выносной зонд, который надо подносить к предполагаемому источнику радиации, работает всё это в диапазонах от 5 микрорентген/час до 200 рентген/час. Для справки — естественный радиационный фон у нас колеблется в пределах от 3 до 20 микрорентген/час, конкретно для нашего промышленного города эта цифра где-то в районе 15. Итак, включаем прибор…
Я повернул выключатель справа.
— Ставим переключатель в положение «К», видите?
Маша кивнула головой и спросила:
— А зачем в положение «К»?
— К — значит контроль. Вот сюда подключаем наушники, на них транслируются щелчки, чем сильнее фон, тем чаще щелкает. Прибор готов к использованию, поворачиваем переключатель на «Г»…
— А «Г» что такое?
— Хм… — задумался я, — честно говоря не знаю, но скорее всего Готовность. И направляем зонд на измеряемый объект. Давайте для начала вас проверим, есть возражения?
Возражений не последовало. Я поводил зондом вдоль машинных волос и платья, переключив прибор на самый малый диапазон, стрелка едва отклонилась от нуля.
— Сами видите, что радиация никакая… ну меньше 10 мкрг…
— Это радует, — ответила Маша, — а теперь давайте землю исследуем.
— Хорошо, — ответил я, — проверим землю.
И опустил зонд до уровня земли, там тоже было всё хорошо.
— Таким образом мы сейчас на глазах наших телезрителей доказали, что никаких оснований для паники не существует, — заявил я, глядя прямо в камеру. — Ситуация под контролем властей, ведутся все необходимые работы и принимаются все возможные меры.