"Империя Здоровья"
Шрифт:
"Миша" был плюшевым медведем, которого Ганнибал в детстве подарил своей сестренке, приехавшей в гости. Теперь, повзрослев, Ганнибал объяснил сестре, что Миша должен помочь ему в междугороднем романе: надо срочно удрать на три дня с работы и слетать по любовным делам в Санкт-Петербург ("Конспирация!").
– Все расскажу в письме, - пообещал он своей омской сестре.
Он понимал, что слегка взбудоражил ее провинциальные будни. Теперь она всю оставшуюся жизнь будет вспоминать, таинственно улыбаясь, тяжкую Мишину болезнь, в то время как в новой московской жизни ее братца эта телеграмма
Телеграмма пришла. Аспирант показал ее завотделом так, как показывал иным свое страшное удостоверение, и завотделом в ответ только поворочал бровями. Ему Ганнибал тоже много чего пообещал: по возвращении работать не покладая рук, день и ночь.
Сборы в дорогу были тоже неординарными. Ганнибал приготовил свой костюм, лучшую рубашку и самый шикарный галстук. Он вычистил свои лучшие ботинки. В течение часа они около дивана соседствовали с резиновыми сапогами. Костюм висел на стуле, а рядом на столе лежали мощные кусачки, туристский топорик, фонарь, сухое горючее и тому подобные предметы. Рядом с кейсом, который полагалось спрятать в дорожную сумку, на полу валялась легкая капроновая палатка, в которую Ганнибал не залезал уже года три. Особняком на диване лежали свернутый белый халат и детектор радиоактивности.
Когда родители проводили своего сына в командировку, когда двери лифта сомкнулись перед ним и он поехал вниз, тогда он понял, что разминка кончилась и скоро начнется то неординарное, которое даже невозможно себе представить.
Аннабель уже сидела на вокзале, за баррикадой из двух сумок, объем которых вдвое превышал весь багаж аспиранта.
– Атомная бомба?
– удивился он.
– Посмотри, - улыбнулась американская шпионка.
Ганнибал протянул руку к молнии.
– Другую, - предупредила шпионка.
Та сумка была заполнена маленькими зелеными Библиями.
– Я - Аннабель Терранова, миссионер религиозной организации Новый Христианский Призыв, - представилась шпионка.
– Несу Слово Божье в далекие малонаселенные регионы.
– Та-ак...
– протянул по-русски аспирант Дроздов.
– А каким способом я могла получить направление в Че-лья-бинск?
– вопросом ответила Аннабель на усмешку аспиранта.
– И что в этом плохого? Я буду дарить книги и не буду никого вербовать в другую конфессию... Ведь у вас на чеченскую войну ездили и кришнаиты, и мунниты... Что ты усмехаешься?
– Ничего... Прости, - ответил аспирант, не в силах справиться с новой усмешкой.
– Отличная легенда, - перестала обращать на это внимание агент ЦРУ.
– Я - миссионер, а ты - мой переводчик. Мы там поговорим с людьми, попробуем что-нибудь разузнать.
– Вот как?!
– удивился аспирант Дроздов, - А я думал, что я - независимый эксперт от ГРИНПИС, а ты - мой ассистент...
– Это слишком опасно, - уверенно сказала агент ЦРУ.
– Может привлечь к себе внимание фирмы... Многие не любят ГРИНПИС. Я, кстати, взяла тебе краску для волос и подходящие очки. В эти дни не брейся, пожалуйста...
Ганнибал
– Может, наконец объяснишь, почему надо терять время на поезде?
– спросил он, нахмурившись еще немного.
– Я соврал на работе, что вернусь через три дня. Но за три дня мы уже никак не обернемся. Тебе захотелось посмотреть русские просторы?
– Потерпи еще один час, - сказала Аннабель и ласково погладила аспиранта по руке.
– Когда поедем, ты все поймешь.
Вагон оказался полупустым. С тревогой и припасенной досадой аспирант ожидал соседей по купе, но поезд тронулся, набрал ход, а попутчики не появились. И тогда аспирант вздохнул, и ему захотелось улыбаться, потому что в поезде была своя прелесть: две ночи, вдвоем с Аннабель и краткий отпуск от всего "неординарного".
Как только проводник прибрал их билеты и вышел, аспирант властным движением задвинул дверь, подмигнул себе в зеркало и принялся целовать Аннабель. Она не менее властно прижала его спиной к зеркалу и щелкнула самым надежным купейным замком - железным зубчиком слева.
"Совсем хорошо!" - оценил свою командировку Ганнибал, пьянея.
Но Аннабель вдруг отстранилась от него.
– Сейчас ты поймешь, почему я так хотела поезд, а не самолет, - тихо сказала она и принялась рыться в своей сумке с одеждой.
Сначала Ганнибал поморгал просто так, в легком недоумении, а потом заморгал очень часто и уже по делу: из сумки появился и как бы сам собой приплыл в его руки большой черный пистолет.
– Насколько я понимаю, это "Макаров"...
– деловито пробормотал он, тупо осматривая его со всех боков.
– В институте нас учили обращаться с автоматом Калашникова, а это... Честно говоря, я такую вещь никогда не брал в руки.
– Мне все показали, - успокоила аспиранта Аннабель, взяла маленькими руками черную штуковину и весело ей пощелкала.
– Кто показал?
– холодел тем временем аспирант.
– Те парни, у которых я купила, - сказала Аннабель и снова прикопала оружие в своем белье.
– И как ты с ними объяснялась?
– как-то болезненно заревновав, спросил Ганнибал.
– Очень просто, - махнула ручкой Аннабель.
– На русском, на английском, и еще все на бумажке написала... Я походила у метро, немного присмотрелась, у кого можно спросить... Я сказала им, что коллекционирую русское оружие. Они долго смеялись... А потом я к ним пристала. Но, в общем, все обошлось... Наверно, я заплатила слишком дорого. Но ведь ты мне не мог помочь.
– Я виноват, - повесил голову аспирант.
– Не обижайся. Я понимаю, что тебе это делать опасней, чем мне.
Тут Аннабель обняла аспиранта, и "неординарное" скоро немножко забылось. Ностальгической стариною попахивали одеяло и матрац, и поезд забавно покачивал их из стороны в сторону.
Потом они еще тихонько сидели каждый сам по себе. Аннабель - по-турецки уместившись в уголок. Ганнибал - наоборот, развесив ноги и вжавшись затылком в сеточку для полотенец.
Он уже основательно вспоминал о вагонных чаях и блестящих подстаканниках со спутниками или салютами, когда раздался удар в дверь.