Имперская идея в Великобритании (вторая половина XIX в.)
Шрифт:
В своей речи на открытии третьей колониальной конференции в 1897 г. Чемберлен прямо предложил ускорить процесс объединения, создав совет представителей колоний, первоначально для обсуждения всех второстепенных общеимперских вопросов [265] . Несмотря на разнообразие собственных идей и проектов, министр колоний подходил к проблеме с практической стороны: расширению прерогатив автономий в управлении империей должно было предшествовать пропорциональное разделение ее тягот. Однако делегаты уклонились от рассмотрения практических предложений и ограничились лишь традиционным выражением лояльности британской короне. Как показывали дебаты, фигура британского монарха имела весьма большое значение для жителей переселенческих колонии. Однако, провозглашая верность королеве, автономии отказывались демонстрировать лояльность имперскому парламенту. Премьер-министр Канады У. Лурье заявлял: «Британская империя сейчас состоит из наций, это союз наций, которые разделяют лояльность одному суверену» [266] .
265
Selected Speeches and Documents on British Colonial Policy 1763–1917. Vol. 2. P. 210–211.
266
Egerton H. E. A. Op. cit. P. 459.
Таким образом, проблема политического устройства стран Британской империи рассматривалась применительно к каждому конкретному типу зависимого владения. Английские политики и государственные деятели были убеждены в том, что они ответственны за распространение передовой политической модели и способны передать свой опыт многочисленным народам Британской империи. Тем не менее существующие реалии не позволяли надеяться на скорое достижение этой цели в особенности в странах «зависимой империи». Поэтому имперская идея второй половины XIX в. скорее обосновывала необходимость применения авторитарных методов правления Британской Индией и коронными колониями. Подавляющее преимущество англо-саксонской расы, «отсталость» народов Азии и Африки, по мнению британцев, обусловили их право на господство и безраздельный контроль над зависимыми территориями. В то же время осознаваемые сложности политического реформирования, с которыми англичане сталкивались в Британской Индии, заставляли постоянно подчеркивать предпочтение, отдававшееся косвенному контролю Великобритании над туземными странами, системе протекторатов.
Переселенческие колонии, в основном сохранившие политические традиции и институты страны-матери, продвигались по пути неуклонного расширения автономных прав. Получение прав на самоуправление этими сообществами рассматривалось как реализация одного из важнейших принципов либерализма. В середине XIX в. сохранение тесных связей метрополии и самоуправляющихся колоний предусматривалось в первую очередь за счет связей культурного порядка, расового родства. Не подвергая сомнению эту парадигму, в последней трети XIX в. появляются новые предложения по модификации модели политического устройства «белой империи». Процесс политических изменений внутри «белой империи» должен был привести к прочному объединению переселенческих колоний вокруг Великобритании, однако и не ограничивать прав колоний на самоопределение. Основой для различных проектов консолидации империи стала идея имперской федерации и военно-морского сотрудничества. Следует подчеркнуть межпартийный характер идеи имперской федерации, за которую ратовали как представители консервативной партии и группы юнионистов, так и либеральные лидеры. Однако элитарность данной идеи не способствовала широкому ее распространению, ограничивая круг ее сторонников представителями политической верхушки и творческой интеллигенции. В то же время нежелание Великобритании идти даже не малейшие уступки самоуправляющимся колониям осложняло практическую реализацию интеграционных проектов в последней трети XIX в.
Проблема колониальной экспансии вызывала острейшие дискуссии, регулярно проходившие в парламенте и прессе страны на всем протяжении второй половины XIX в. Ведущим тезисом, оправдывавшим новые приобретения, была оборона имеющихся владений и защита британских интересов по всему миру. В последние десятилетия XIX в. значительным фактором становится конкуренция иностранных держав, начавших проявлять повышенный интерес к территориям, считавшимися «законной» сферой влияния британцев. Экспансия стала одним из элементов усиления Великобритании в соперничестве с ее «традиционными врагами» – Францией и Россией, и новым соперником – Германией. Одновременно оправдание колониальной экспансии в глазах общественности проводилось при помощи псевдонаучных социал-дарвинистских тезисов. Тем не менее спектр общественного мнения в последнее десятилетие XIX в. продолжал распространяться от радикальных экспансионистских настроений, нашедших свое отражение в феномене джингоизма, до резкой критики аннексий и захватов, регулярно раздававшейся из рядов либеральной партии. Однако ход колониальной политики страны в этот период способствовал распространению экспансионистских идей, ставших неотъемлемой частью имперской идеи на рубеже XIX–XX вв.
Глава 3
Имперская культура
Немаловажное значение для распространения и развития имперской идеи во второй половине XIX в. имели взгляды и убеждения, презумпции и предрассудки, устоявшиеся стереотипы, распространенные в британском обществе. Экономические, политические и стратегические расчеты имели приоритетное положение при решении тех или иных проблем империи. Прагматичных британских политиков привлекала в первую очередь возможность извлечения реальных преимуществ из положения Великобритании как крупнейшего колонизатора мира. Следует отметить значение образов империи, сложившихся в поле британской культуры, закрепленных в общественном сознании. Большинство представлений жителей викторианской Англии не было выражено в такой последовательной и рациональной форме, как, например, статистические таблицы, демонстрировавшие рост внутриимперской
Устоявшиеся взгляды и стереотипы оказывали значительное влияние на эмоционально-ценностное отношение современников к происходившим событиям. Как однажды отметил лидер консерваторов Б. Дизраэли, «то, что называют общественным мнением, скорее заслуживает имя общественных чувств» [267] . Поэтому важнейшим средством для трансляции имперской идеи особенно в последние десятилетия XIX в. становятся произведения художественной литературы, театры и мюзик-холлы, массовые мероприятия и пресса. В результате широкой пропаганды на протяжении второй половины XIX в. представления и образы, связанные с империей, занимали все более значительное место в общественном сознании. Британская империя стала важной частью английской картины мира.
267
Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. С. 129.
Во второй половине XIX в. отношение британцев к странам «зависимой империи» в целом можно охарактеризовать понятиями «опекунство» и «миссия». Однако, несмотря на значительную преемственность в формах, содержание этих понятий претерпевало изменения, развиваясь и усложняясь с течением времени. Концепция опекунства была актуализирована в 1820-х гг. администратором Мадраса Т. Мунро. Целью британской власти в Индии он определил постепенную подготовку местного населения к самоуправлению [268] . Хотя пока страна находилась под властью Ост-Индской компании, основным интересом ее правителей оставалась все-таки торговля. Тем не менее один из последних директоров компании Г. Лоуренс ратовал за «образование» индийского народа, за превращение Индии в «благородного союзника, просвещенного и введенного в ряд наций под британским руководством и попечительской заботой» [269] . Восстание сипаев в 1857–1859 гг. оказало значительное влияние на колонизаторов. Взрыв негодования со стороны местного населения впервые заставил засомневаться в возможности полного переноса на индийскую почву особенностей английской политической и социальной систем.
268
Walker Е. A. The British Empire: Its Structure and Spirit. Oxford: Oxford University Press, 1944. P. 50.
269
Grierson Ed. Op. cit. P. 88.
В середине XIX в. англичане рассматривали возможность успешного выполнения своей задачи, состоявшей в приобщении дикарей к благам передовой цивилизации, в духе веры в линейный прогресс. В этом аспекте жители британских колоний имели все возможности для восприятия навязывавшихся им стандартов жизни. Эта идея отражена в одном из обращений губернатора острова Маврикий к местному населению – креолам. Губернатор убеждал их в необходимости научиться «ценить либеральные институты и публичную власть для того, чтобы сформировать правительство и законодательство; понимать, что законодательная и исполнительная власть колонии, оборона и благополучие ее населения зависят в основном от них самих» [270] .
270
Bruce Ch. Op. cit. Vol. 1. P. 394.
Характерными для своего времени стали взгляды Д. Ливингстона, исследователя, миссионера, физика и биолога, путешествия которого были окутаны ореолом героизма и подвижничества. Ученый рассматривал институты и культуру африканцев в духе эволюционизма и считал их обреченными на исчезновение. Следует отметить, что искоренение всех пороков африканских обществ Ливингстон связывал с активным проникновением европейских государств в Африку, а не с малоэффективной работой церковных миссий [271] . С другой стороны, показателем уровня развития для жителя викторианской Англии была отнюдь не всеобщая грамотность, которая не была достигнута и в самой метрополии. Заимствование у передовой цивилизации должно было начинаться с общепринятых показателей цивилизованности – развития промышленности и торговли. Задачей европейцев согласно Ливингстону являлось распространение христианства, коммерции и цивилизации. Эта своеобразная триада включала базовые понятия, на которых основывались представления о цивилизаторской миссии во второй половине XIX в.
271
Ross A. Dr. Livingstone, I Presume? // History Today. 2002. Vol. 52 (7).
P. 25 ”27.
В начале XIX столетия идея цивилизаторской миссии ассоциировалась с распространением христианского вероучения, борьбой с рабством и работорговлей, объявленными в Англии вне закона. Впервые за учет интересов местного населения в процессе колонизации начало выступать Общество защиты аборигенов, основанное в 1836 г. Миссионерское движение в первой половине XIX в. было представлено в первую очередь Лондонским миссионерским обществом (основано в 1792 г.), Церковным миссионерским обществом (1799 г.), Библейским обществом (1804 г.).