Имя для рыцаря
Шрифт:
– Угу, - Кутюрье отпил из банки. На его лице отчётливо читалось облегчение, и Рыжий его понимал. Конечно, трудно отрываться от тех, к кому привык, от коллектива учебного лагеря, от сложившихся связей - и всё начинать сначала, заново, да ещё и на настоящем фронте.
Новенький хотел что-то ещё спросить, но по полу зашуршали шаги, и из пристенной темноты появился - заспанный, волосы торчком, открыт (для экономии) только один глаз - командир 231-й Олег Гавриловский по непонятному никому прозвищу "Блин"; общего с блином у него не было ничего совершенно. Он мутно и многозначительно
И открыл второй глаз. Широко открыл - а потом недоверчиво усмехнулся и сообщил:
– Да ну, не может быть, - и двинулся обратно в темноту, но тут же круто развернулся и шёпотом спросил: - Рыжий, это кто такой?!
Вообще-то это было невежливо и непохоже на Блина. Этот русский не слишком нравился Рыжему, но всего лишь потому, что появился сам-то только неделю назад - как с неба свалился прямо на место ушедшего прежнего командира, канадца Нила Брэндмана, с которыми вся команда жила душа в душу. Нил ушёл в англо-саксонскую армию, и команда ждала, что нового командира назначат из её состава - но появился Блин. Вежливый, но настойчивый, знающий, но нелюдимый. Совершенно точно, что раньше он был штурмовиком - а значит, имел опыт. И ходил слух, что его девчонка и все друзья погибли где-то в боях. Но команда-то с ним в бой ещё не ходила - и все дружно смотрели на Блина косо. Командиру вообще трудней "притереться", чем обычному новичку. Но Блин между тем оставался каменно спокоен, а дело своё, похоже, знал хорошо.
Однако, сейчас он выглядел искренне удивлённым.
– Новичок, - удивлённо объяснил Рыжий.
– Кутюрье. Русский, похоже.
– Осетин, - поправил без обиды Кутюрье.
– Ё ж моё, - сказал Блин. Если бы Рыжий в этот момент посмотрел на Кутюрье, то увидел бы, что лицо у того стало кисло-недовольным.
– Этого ж быть не может. Это ты?!
– Не я, - сердито и глупо ответил тот на глупый вопрос. Рыжий подумал, что Блин, похоже, просто обрадовался соотечественнику. Но командир шёпотом заорал:
– Рыжий! Это ж Талаев! Родион!
– Твой знакомый?
– понимающе, но без особого интереса спросил Рыжий. Блин посмотрел на него, как на сумасшедшего, даже рот приоткрыл, потом повторил растерянно:
– Да Талаев же!
– и, видя, что Рыжий искренне недоумевает, пояснил: - Ты "Звёздная память" слышал?! "Рейд в никуда", "Горы", "Честное слово"?!
– Ну да, - кивнул Рыжий - он часто слушал эти песни и в русском, и в переводном варианте, и они ему нравились.
– Так это его, - Блин резко и невежливо ткнул в сторону Кутюрье, - отец! Георгий Талаев! Он и поёт!
– И тут узнали, - процедил Кутюрье.
– Ну что за жиззззззззз...
– Ты тут добровольцем?
– задал Блин второй глупый вопрос за минуту и, не дожидаясь ответа на него, спросил ещё: - Спать хочешь, наверное?
– И не он один, - под нос сказал себе Рыжий и, потянувшись, зевнул.
2.
Утро началось с жизнерадостного вопля за стенками палатки. Девчоночий голос задорно солировал по-русски, а хор подхватывал под глуховатый стук слитного шага по песку:
– Кто е...тся за всех нас?!.
– Это доблестный спецназ!
– орали молодые глотки со всем воодушевлением, на которое только способны парни и девчонки, мало кому из которых миновало двадцать.
– В ж...е грязь, в причёске ветки -
Вы откуда?!.
– Спецразведка!
– удалялись голоса. Какое-то время в палатке было тихо. Потом голос Ягуара, закадычного друга Рыжего, со смешком поинтересовался:
– Кто-нибудь ещё спит?
– Это что-то новенькое, - ответил Тиль.
– Наверное, ночью старались, сочиняли... Как это там у них про ж...пу? Кто-нибудь запомнил? Мощно же.
Ответом были ленивые зевки тут и там. Потом Ягуар удивлённо сказал:
– Эй, а тут и правда кто-то спит. В смысле, на кровати Эсэса. У нас что, гостиница?
– У нас пополнение, - снова зевнул Рыжий. Он лежал, закинув ногу на ногу и сунув под голову руки.
– Кто встанет - включите вентилятор, наконец.
– Пополнение?
– видно было в желтоватом полумраке, как Ягуар пружинисто сел.
– Ночью пришёл, да? А кто? Эй...
– Дай человеку отдохнуть, - подал голос Эльф.
– Я не сплю уже, - откликнулся Кутюрье и легко сел, скрестив ноги.
– Который час?
– Девять, завтрак мы проспали, - сказал Рыжий.
– И почту тоже не отправили. Чёрт.
Они говорили на безумной смеси десятка языков с резким преобладанием русского и английского примерно в равных пропорциях - жаргоне конфедеративных Рот.
– Отправили, - сказал Эльф.
– Я вставал, выставил пакет ко входу.
– Тебя как звать-то?
– добивался Ягуар у новенького.
– Ты не ирландец? Или, может, хоть из Южной Америки?
– Кутюрье. Не, я из России, - отозвался тот.
– Конец майку, - радостно объявил Волк.
– Снова в дело. Ком, как думаешь?
– Думаю, что твоя очередь шагать за завтраком, - ответил Блин, всё ещё не проявляя желания встать.
– Ты ещё не ушёл?
– Иду, - вздохнул Волк.
– И я знаю, я знаю точно, почему так. Потому что я самый младший... а вы все - ленивые свиньи, ленивые большие свиньи, просто свинота... Хрю. Новенький, ты ведь пулемётчик? Я тоже. Постреляем днём?
– Конечно, - легко согласился Кутюрье.
– А если я победю, ты меня в следующий раз подменишь с дежурством?
– График лежит на холодильнике, - невозмутимо напомнил ему Блин.
– Кутюрье, ты своё прозвище там впиши, где карандаш потёрт, ага?
– Ого, - негромко заметил Тиль, - а обычно-то он просто приказывает...
На ходу влезая в штаны, Волк пошёл к выходу. Блин, по-прежнему не двигаясь, напомнил ему вслед:
– Рубашку и сапоги. Иначе оставлю без сладкого... Так, всё, хватит валяться, подъём, разминка, начнём день с пробежки.
– У баф стик * есть свои плюсы, - веселее заметил Волк и, застёгивая рубашку, выскользнул из палатки.