Имя мне — Легион
Шрифт:
А это изображение смерти. Большая волна, почти поглотившая хрупкие суденышки. Одна из картин Хокусая, которая известна всем.
Я не занимаюсь серфингом. Я не умею выбрать подходящую волну. Я просто остаюсь на берегу и смотрю на воду. Этого достаточно для воспоминаний. Мое паломничество близится к концу, но конец пока еще не виден.
Итак… Я вижу Фудзи. Назовем Фудзи концом. Как и с обручем на первой картине, цикл замыкается ею.
По пути сюда я остановилась в небольшой роще и совершила омовение в ручье, протекавшем через нее. Из находившихся поблизости веток соорудила низкий алтарь. Как обычно во время путешествия, очищая руки, я поместила перед ним кадильницу, сделанную из камфарного дерева и белого сандалового дерева; я также поместила здесь венок из свежих фиалок, чашу с овощами и чашу со свежей водой из источника. Потом я зажгла лампу, которую купила и заполнила рапсовым маслом. На алтаре я поместила изображение бога Кокузо, которое принесла с собой из дома, повернув его в сторону запада, где я стояла. Я снова совершила омовение и вытянула правую руку, соединив средний и большой пальцы, произнося мантру, призывающую бога Кокузо. Я отпила глоток воды и продолжала повторять мантру. После этого я три раза сделала жест Кокузо, рука на макушке, на правом плече, на левом плече, сердце и горле. Я развернула белую ткань, в которую было завернуто изображение Кокузо. Когда я все это проделала, я начала медитацию в той позиции, в которой Кокузо был изображен на картине. Через некоторое время мантра стала повторяться сама по себе, снова и снова.
В конце концов у меня было видение, и я говорила, рассказывая, что произошло и что я собираюсь делать, и прося о помощи и руководстве. Внезапно я увидела, как его меч опускается, опускается подобно медленной молнии, отсекает ветку от дерева и она начинает кровоточить. После этого начинает идти дождь, как в видении, так и в действительности, и я знаю, что это и есть ответ.
Я все закончила, прибрала, надела пончо и двинулась своим путем.
Был сильный дождь, ботинки промокли. Становилось холодно.
Я тащилась долго, и холод стал пронизывать меня до костей. Руки и ноги окоченели.
Я смотрела по сторонам в поисках укрытия, но вокруг не было ничего, где я могла бы переждать непогоду. Потом, когда дождь перешел из проливного в слабую морось, заметила вдалеке что-то похожее на храм или гробницу. Я направилась туда, надеясь на горячий чай, огонь и возможность сменить носки и высушить ботинки.
Священник остановил меня у ворот. Я рассказала ему о моих трудностях. Он, казалось, чувствовал себя неудобно.
— Наш обычай давать приют каждому нуждающемуся, — сказал он. — Но сейчас я в затруднении.
— Я буду счастлива внести вклад, если слишком многие, проходившие этим путем, истощили ваши запасы. Я действительно хочу только согреться.
— О нет, дело не в запасах, — стал он рассказывать мне, — не слишком много путников ходит этой дорогой. Проблема в другом, и я затрудняюсь рассказать вам о ней. Мы прослывем старомодными и суеверными, хотя это действительно очень современный храм. Но сейчас нас посетили, э-э… призраки.
— О?
— Да. Адские видения приходят из библиотеки и книгохранилища, расположенного за покоями настоятеля. Они шествуют по монастырю, проходят через наши комнаты, бродят по двору, затем возвращаются в библиотеку или исчезают.
Он внимательно изучал мое лицо, пытаясь обнаружить насмешку, веру, неверие — что-нибудь. Я просто кивнула.
— Это очень неудобно, — добавил он. — Мы проделали несколько процедур изгнания злых духов, но безуспешно.
— Как давно это началось?
— Примерно три дня назад.
— Кто-нибудь пострадал от этого?
— Нет. Это очень обременительно, но никто не пострадал. Они отвлекают внимание, когда пытаешься заснуть или сосредоточиться, так как вблизи них кожу начинает покалывать и волосы встают дыбом.
— Интересно. И много ли их?
— По-разному. Обычно один. Иногда два. Редко три.
— Нет ли случайно в вашей библиотеке компьютерного терминала?
— Да, есть. Как я уже сказал, мы очень современны. Мы держим там наши записи и с его помощью можем получить распечатки тех текстов, которых у нас нет.
— Если вы выключите терминал на несколько дней, они, вероятно, уйдут. И скорее всего больше не вернутся.
— Мне нужно посоветоваться с настоятелем, прежде чем сделать это. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да, но прежде всего я хотела бы согреться, с вашего позволения.
— Да, конечно. Пройдите сюда.
Я проследовала за ним, почистив свои ботинки и сняв их перед входом. Он провел меня через заднюю часть дома в милую комнатку, выходящую в храмовый садик.
— Я пойду и прикажу приготовить для вас еду и жаровню с углем, чтобы вы могли согреться, — сказал он и удалился.
Предоставленная самой себе, я восхищенно смотрела на золотых карпов, плавающих в пруду, расположенном в нескольких футах от дома.
Дождевые капли падали на его поверхность, на маленький каменный мост над прудом, на каменную пагоду, на дорожки, выложенные камнем. Я хотела бы пройти по этому мосту — как не похож он на металлические, холодные и темные — и затеряться здесь на век или два. Вместо этого я уселась и важно отпивала чай, который принесли мгновением позже, согревала ноги и сушила носки над жаровней, которую принесли после чая.
Позднее, когда я почти съела поданную еду и наслаждалась разговором с молодым священнослужителем, который попросил разрешения составить мне компанию, пока настоятель занят, я увидела моего первого эпигона.
Он напоминал очень маленького слона, гуляющего по одной из извилистых дорожек сада и нюхающего воздух змеевидным хоботом. Меня он пока не заметил.
Я указала на него священнику, который не смотрел в эту сторону.
— О господи! — воскликнул он, перебирая четки.