Имя мне — Легион
Шрифт:
Когда я проходила мимо компьютера, я заметила, что экран светится. Я не помнила, был ли он включен, когда я пришла, но подошла, чтобы выключить его.
Тут я увидела, что он не включен. Заинтригованная, я снова посмотрела на экран и в первый раз осознала, что на дисплее есть слова:
МАРИ.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
Я ПЕРЕСЕЛЕН.
ИСПОЛЬЗУЙ КРЕСЛО И ШЛЕМ.
КИТ.
Я почувствовала, что мои пальцы сжали щеки, а дыхание пресеклось. Кто сделал это? Как? Может быть, этот сумасшедший бред оставлен Китом перед тем, как он потерял сознание?
Я подошла и несколько раз нажала переключатель, оставив его в положении «выключено».
Слова исчезли, но экран светился по-прежнему. Вскоре появилось новое изображение:
ТЫ ПРОЧИТАЛА МОЕ ПОСЛАНИЕ. ХОРОШО.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Я ЖИВ.
Я ВОШЕЛ В ИНФОРМАЦИОННУЮ СЕТЬ.
СЯДЬ В КРЕСЛО И НАДЕНЬ ШЛЕМ.
Я ВСЕ ОБЪЯСНЮ.
Я выбежала из комнаты. В ванной меня несколько раз вырвало. Затем я села, дрожа. Кто бы мог так ужасно подшутить надо мной? Я выпила несколько стаканов воды и подождала, пока дрожь пройдет.
Успокоившись, я прошла на кухню, приготовила чай и выпила чашку. Мои мысли медленно приходили в порядок. Я обдумала возможности. Одна из них, похоже, заключалась в следующем. Кит оставил мне сообщение, и, если я воспользуюсь индукционным интерфейсом, сработает механизм воспроизведения этого сообщения. Я хотела получить это сообщение, но не знала, хватит ли у меня сил прочитать его сейчас.
Я должна отложить это до лучших времен. За окном уже начинало светать. Я поставила чашку и вернулась к компьютеру.
Экран все еще светился. Но сообщение было другим:
НЕ БОЙСЯ.
СЯДЬ В КРЕСЛО И НАДЕНЬ ШЛЕМ.
ТОГДА ТЫ ВСЕ ПОЙМЕШЬ.
Я подошла к креслу. Уселась и надела шлем. Сначала я ничего не слышала, кроме шума.
Затем я ощутила его присутствие, трудновыразимое ощущение потока информации. Я ожидала. Я старалась настроиться на то, что он мне хотел сказать.
— Это не запись, Мари, — как мне показалось, сказал он. — Я действительно здесь.
Я не поддалась мгновенному желанию вскочить.
— Я сделал это. Я вошел в информационную сеть. Я нахожусь повсюду. Это чистое блаженство. Я — поток. Это замечательно. Я буду здесь всегда. Это нирвана.
— Это действительно ты, — сказала я.
— Да. Я переселил себя. Я хочу показать тебе, что это значит.
— Ну давай.
— Освободи свое сознание и позволь войти в него.
Я расслабилась, и он вошел в меня. Тогда я все поняла.
Фудзи за лавовыми полями и клочьями тумана, движущиеся облака.
Летящие птицы и птицы на земле. Этот вид, по крайней мере, похож.
Я опираюсь на посох и смотрю на него. Впечатление как от музыки: я приобретаю силу способом, который не могу описать.
Я видела цветущие вишни по пути сюда, огненные поля клевера, желтые поля рапса, выращиваемого на масло, несколько зимних камелий, все еще сохраняющих свои розовые и красные цветы, зеленые стрелки ростков риса, там и сям цветущие тюльпаны, голубые горы вдалеке, туманные речные долины. Я проходила деревни, где крыши вместо соломы покрыты окрашенными листами металла — голубыми, желтыми, зелеными, черными, красными, а дворы полны синевато-серых камней, так прекрасно подходящих для украшения садиков. Вот корова, жующая свою жвачку. Вот ряды шелковичных кустов, где кормятся шелковичные черви. Мое сердце билось от восхищения — черепицей, маленькими мостами, красками… Это было похоже на вхождение в сказку Лафкадио Херна.
Мое сознание возвращается назад к моменту встречи с моим электронным проклятием. Предупреждение Хокусая в тот вечер, когда я выпила слишком много, что его картины могут заманить меня в ловушку, вполне могло оказаться справедливым. Кит несколько раз предугадал мое передвижение. Как ему это удалось?
Наконец меня осенило. Моя маленькая книга репродукций Хокусая — карманное издание — была подарком Кита.
Возможно, он ожидал меня в Японии примерно в это время из-за Осаки. Так как его эпигоны засекли меня пару раз, вероятно, путем сплошного сканирования терминалов, можно было сопоставить мое передвижение с последовательностью картин Хокусая «Виды горы Фудзи», которая, как он знал, мне очень нравилась, и просто экстраполировать и ждать. Я думаю, что так оно и было.
Вхождение в информационную сеть вместе с Китом произвело на меня ошеломляющее впечатление. Я действительно не отрицаю, что мое сознание распылилось и поплыло. Я была во множестве мест одновременно, я скользила непонятным образом, так что сознание и сверхсознание и какая-то гордость были со мной и внутри меня как факт особенного восприятия. Скорость, с которой я была увлечена, казалась мгновенной, и во всем этом был вкус вечности. Доступ ко множеству терминалов и сверхмощная память создавали чувство всезнания. Возможность манипулирования всем в этом королевстве создавала представление о всемогуществе. А чувства… Я ощущала наслаждение. Кит со мной и внутри меня. Это был отказ от себя и новое воплощение, уход от мирских желаний, освобождение…
— Оставайся со мной навсегда, — казалось, предложил Кит.
— Нет, — ответила я в полусне, ощутив себя изменившейся. — Я не могу отказаться от себя так охотно.
— Даже ради этого? Ради этой свободы?
— И этого замечательного отсутствия ответственности?
— Ответственности? За что? Это чистое существование. Здесь нет прошлого.
— Тогда исчезает совесть.
— Что за нужда в ней? Здесь нет и будущего.
— Тогда любое действие теряет смысл.
— Верно. Действие — это иллюзия. Последствие — тоже иллюзия.
— И парадокс торжествует над разумом.
— Здесь нет парадокса. Все примиряется.
— Тогда умирает смысл.
— Единственный смысл — бытие.
— Ты уверен?
— Почувствуй это.
— Я чувствую. Но этого недостаточно. Пошли меня обратно, пока я не превратилась в то, чем я не желаю быть.
— Чего большего, чем это, ты могла бы желать?
— Моя фантазия тоже умрет. Я чувствую это.