Инь-Ян. Китайское искусство любви
Шрифт:
Га! — неожиданный крик гуся нарушил строй ее мыслей, Это почтовый гусь, но он не принес ей письма от возлюбленного. Стал ли он беззаботным или ему всего лишь лень писать письма? Если любимый пишет письма лишь в уме — пусть отправит хотя бы конверт, чтобы, достав чистый лист бумаги, возлюбленная девушка могла вообразить, что на нем написаны десять тысяч слов. Он обещал писать ей; когда она сочла дни на пальцах, вышло, что минуло уже полгода, а новостей нет. Со временем приходит отчаянье. Она подумывает о самоубийстве, но боится умереть несвоевременно и, чтобы не умереть, говорит: «Если бы я могла начать жить сначала!» «Цветочные долги» (ее «приемной матери») еще не оплачены полностью, и она надеется лишь на то, что жизнь возвратится к ней. Так, вновь насильно обращенная к своей отвратительной жизни, ночь за ночью она спит с любовниками, но чувство одиночества не покидает ее. Любовники ссорятся из-за нее, но се сердце остается верным уехавшему.
О,
Но в аду нет постоялых дворов, где же ей отдохнуть? Быть может, кто-нибудь из любовников бросит ей на могилу бумажные деньги, чтобы, принеся их Владыке Ада, она могла бы купить себе место в небесных кущах…
Поскольку большинство куртизанок высокого класса были женщинами довольно культурными, они бесплатно предоставляли свои милости поэтам и художникам и считали хорошим вознаграждением полученное взамен стихотворение или рисунок. «Власть поэзии» уважалась, и не только из почтения к писателям, но и потому, что их стихи перекладывались на музыку и могли стать широко известны. Сказания о доблестях и любви, начав свое существование как стихи, нередко становились популярными народными песнями. Этой власти поэта следовало и бояться, как видно из урока, полученного красивой куртизанкой Ли Дуаньдуань. Она нанесла великое оскорбление известному поэту Цуй Хэю, отвернувшись от него и обратив свою благосклонность на высокопоставленного чиновника. Поэт немедленно нанес ответный удар, написав стихи, посвященные ее двуличию и вздорности. Его обвинения звучали столь убедительно, что вскоре Дуаньдуань покинули все ее клиенты. В отчаянии она умоляла поэта выправить положение, сочинив хвалебную поэму. На это он согласился при условии восстановления их отношений, а затем написал свои лучшие стихи, в которых сравнивал ее с белым пионом, никогда не теряющим свои свежесть и аромат. Его «поэтической власти» оказалось достаточно, чтобы вновь наполнить кошелек Ли Дуаньдуань.
Не хвастайся своей удалью любовника.
Не извиняйся за свои неудачи.
Не совершай туалет в ее присутствии.
Не плюй на подстилку.
Не делай дырок в перегородке, чтобы подсмотреть, как другие занимаются любовью.
Не давай ей ложных обещаний.
Не восхваляй ее в стихах, если они неискренни.
Не верь ее похвалам или словам любви.
Не давай ей понять, что ты домогался ее «сводной сестры».
Не кради ее собственность под видом взятия взаймы.
Советы, однако, давались не только мужчинам; роман — неизменно гибкая и конструктивная литературная форма — использовался также и для того, чтобы помочь и дать совет Опавшим цветам. В романе автора XVIII в. Сун Кана «Сестры из зеленых теремов» говорится о взлете и падении злой «приемной матери». Но ее советы «дочерям» — дебютанткам были и практичны и разумны:
«Ваша профессия многого от вас требует, а когда, юность пройдет, кому вы будете нужны? Поэтому не доводите себя до изнеможения без нужды, принимайте все подарки и приношения, денег всегда просите с запасом. Те из клиентов, кто богат, будут слишком горды, чтобы увиливать, те, кто считает, что цена слишком высока, предложат меньше — это можно или принять или отклонить. Лучшие клиенты — старики. Они меньше требуют, больше спят и более снисходительны к переменам настроения и слабостям молодых женщин. С ними одно неудобство: чтобы возбудить их, иногда приходится поработать не меньше, чем для удовлетворения дракона-любовника. С другой стороны, они готовы, приплатить за возбуждающие средства, и предлагать им следует не самые эффективные, а самые дорогие. Если не помогут и возбуждающие средства, посоветуйте им хорошенько выспаться, льстя упоминаниями о доводящем до изнеможения характере их важной работы и занятий. Когда они проснутся, предложите им чашку чая с лепестками хризантемы.
Мужчин, которые сомневаются в своем Яшмовом Черенке, следует незамедлительно ободрить, и не только словами, но и делом. Следует заставить клиента верить, что он — дракон-любовник, даже если он разряжается сразу после входа в Цветочные Врата. В этом случае следует быстро закрыть Цветочные Врата, сжимая влагалище и твердо удерживая его ногами, закинутыми ему за спину. Если его мужественность нормальна, и если вы вскоре начнете движения внутренними мускулами, он не замедлит возобновить нападение. Если нет, то обратитесь к возбуждающим средствам или мазям для Яшмового Черенка. Следует быть очень осторожными с теми из них, которые содержат «шпанскую мушку» (баньмао), так как это может вызвать рвоту или раздражение.
Женщина сохранит свою молодость и энергию, если сможет заставить мужчину разрядиться быстро. Это общеизвестно. Если каменщик может разбить камень одним ударом молотка, то зачем ему отбивать по кусочку зубилом. Секрет «быстрого удара» заключается в том, чтобы возбудить не только тело, но и разум. Например, женатый мужчина быстрее возбудится от поведения, которое он вряд ли может ожидать от своей супруги. Дерзкие слова, похвалы, выражения страха перед его яростью и размерами его члена, — этим наряду со смешками и вздохами следует сопровождать физическую инициативу. Инициатива эта не должна быть заметна, и может принять форму самого возбуждающего движения — круговых движений бедрами во время соития, известных как «вращение жерновов». Следует, однако, воздерживаться от такой техники, имея дело с мужчинами драконовского сложения, — с ними нужно прибегать к искусству «подчинения урагану» или «держания удара»; кроме того, с такими мужчинами нужно сначала обильно смазать Яшмовые Врата составом из меда и бычьего жира (нюфэй)».
В равной степени разумны советы «приемной матери» ее подопечным по поводу приобретения дополнительных подарков и выгод. Она продолжает:
«Если мужчина возвращается к вам четыре или пять раз за неделю, предпочитает ваше общество компании других девушек, то пришло время повысить цену. В конце концов, если он желает владеть вами безраздельно, ему следует раскошелиться, Однако более выгодно и более изящно получать дополнительную плату в форме подарков. Девушка должна осторожно дать понять, что она не может надеть ничего, что подтвердило бы его любовь к ней, в то время как другие девушки в заведении постоянно щеголяют украшениями, которые они получают в подарок. Это самый деликатный способ показать, что она ожидает совместного визита к ювелиру; с ювелиром же должна быть заранее достигнута, договоренность об украшениях, которые будут им предложены. Когда этот визит состоится, девушке не следует обращать внимание на дорогие украшения, предложить их — дело мастера. Если самые лучшие украшения не будут одобрены любовником, то это потому, что они слишком дороги. Выразив недовольство лучшими украшениями, он все же купит такие, какие на самом деле не может себе позволить. Когда его уговорят на покупку, снимите украшения, которые вы носите, и которые, как ему известно, являются подарками предыдущих любовников, и с отвращением бросьте их в мусорную корзину ювелира. Эти выброшенные украшения ювелир вам потом вернет».
В 1920—30-х годах у Шанхая была репутация «греховной столицы мира». Большая часть города была поделена на иностранные анклавы, управляемые западными и японскими оккупационными властями, но китайское население, пользуясь всеми преимуществами богатства, привезенного иностранцами, все же ухитрилось сохранить многое из своего собственного образа жизни. Дома удовольствий и девушки для удовольствий были той областью, которая испытала особое влияние неизбежного двуличия и «двухфасадности» такого положения дел. Существовало — по крайнем мере открыто — не менее двухсот считавшихся респектабельными танцевальных залов, где можно было завязать знакомство, получавшее развитие в гостиничном номере или спальне девушки; кроме того, насчитывалось свыше трех тысяч публичных домов. Они подразделялись на категории от традиционных «зеленых павильонов» до заведений низкого пошиба в районе 4-й авеню (сы малу). В свою очередь, существовали заведения высокого и низкого класса отдельно для китайцев и отдельно для европейцев, а также такие, где принимали и тех и других. Они были открыты круглосуточно и, поскольку город был хорошо освещен, а на улицах всегда полно народа, публичные дома являлись важным и жизненно необходимым элементом существования города-колонии.
В эти последние веселые денечки перед тем, как коммунистическое правление в 24 часа покончило с публичными домами и Опавшими цветами, некоторые понимали, что эти заведения были местом встречи Востока и Запада, где китайцы оставались собой и в то же время приспосабливались, приводя «зеленые павильоны» в соответствие с вкусами и обычаями «заморских чертей». Приведенный ниже рассказ «Моя ночь с госпожой Совершенство» из «Шанхайских рассказов» Ли Чуна (1928) отчасти воссоздает ту атмосферу конца эпохи: на самом деле — конца двухтысячелетнего существования «ивовых переулков». В этом рассказе проститутка, оставаясь в основном китаянкой, уже впитала многое от западного образа жизни: