Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
— Мне так жаль… — вырвалось у Коти.
— Не нужна мне твоя жалость! — яростно проревел Вхаро. — Поздно! Сгорело все и выгнило! — Но он выдохнул и вновь повествовал монотонно и бесстрастно. — Да, было так. Вот она-то плакала, а я утешить не мог, а мне тоже больно было. Но потом… — И вновь безразличная восковая маска на лице. — Она начала искать утешения в чужих объятьях. Не одних, каждый раз разных. И не понимала, что я зверь, я чую чужой запах на ней, чую прикосновения чужих рук. А мне всегда говорили: «Зов! Зов все сделает, Хаос мудр, Хаос все мудро решает». Но не для людей. Когда зов уносится за Барьер — это явно ошибка, путает людское племя Хаос. Все это злые проделки мироздания.
Вен Аур с каждым словом Вхаро все больше хмурился, его ясные глаза темнели, отливая нехорошим оранжевым. Он кидал встревоженные взгляды на Котю, потом отворачивался, встряхивался, точно отгоняя наваждение.
— Но почему ты стал… таким? — спросил он.
— Я убил ее! — отрезал Вхаро, осклабившись. — Не выдержал, когда застал в сарае с очередным ее… Продажная тварь! Гулящая баба! — От его выкриков с ветки взлетела ворона, но он снова перешел на шепот, на этот раз зловещий. — Да что вспоминать, давняя история. Я возненавидел людей, но уже был заперт в человечьем теле. Я вырезал тогда всю деревню. Всех ее хахалей, а ее успел познать, наверное, последний мальчишка в селении. Как же, шли к ней, а потом мои ворота дегтем мазали. Все, теперь там лишь призраки, труха развалин и мхи — как картина того, что осталось от моей души. Ну, давай, осуди меня за это!
Котя застыла с открытым ртом: вспомнила старинную историю про оборотня, который жил в деревне под видом человека, а потом однажды обратился в истинную форму да перебил всех. Сколько лет минуло с тех пор, она не ведала. Явно это случилось еще до ее рождения. Кто-то все выдавал за сказку, кто-то за быль.
— Так это был не просто сказ?! — воскликнула она с болью. — Целую деревню? Но ведь… Но ты убил женщин и детей! Ты столько судеб оборвал!
— А моя судьба? Что от нее осталось? — прошипел отчаянно Вхаро. — Я потерял и сына, и в тот же день жену. И в людях не нашел ни поддержки, ни сострадания. Котена! Тебя ведь тоже ненавидела вся деревня, неужели не хотелось разрушить ее?
— Я бы сказала, что так рассуждают создания Хаоса. Но я знаю, какой Вен Аур, поэтому не скажу так. Это ты, ты болен своей злобой, — с достоинством ответила Котя, выпрямившись.
— Ну-ну, лекарка нашлась.
— Пойдем от него. Иначе я его убью, — отрезал жестоко Вен Аур. Он ударил по стволу дерева над головой поверженного врага, но калечить не стал. Вновь посыпались иголки, отчего пленник недовольно заморгал.
— Что, не хочешь разрушать созданный образ? Слабак с цветами на ушах! Древесный волчонок! — проклинал его Вхаро. Но Вен Аур с Котей отошли от дерева и, не оборачиваясь, двинулись дальше по дороге.
— Надо уйти подальше, Моль нас не услышит. Для него аура Хаоса — как пятно на карте, — сказал Вен Аур.
— Да, — кивнула ему Котя. Но больше говорить отчего-то не хотелось. И вкус победы оседал на губах пеплом.
Долго еще вослед неслись ругательства, а потом стихли. Измученный Вхаро прислонился затылком к стволу дерева, насколько увидела издалека Котя. Вскоре он негромко запел осипшим голосом:
— Жила любовь далеко в весенней стороне.
Я был всегда желанным. В то время, как во сне…
Котя отвернулась. Отчего-то на глаза наворачивались слезы. Вен Аур тоже замолчал. Они оба не жалели беспощадного Вхаро. Он совершил слишком много зла, даже если пережил утрату и предательство. В конце концов, даже у созданий Хаоса есть выбор, как распорядиться своей судьбой.
Но его история потрясла их, раскрыла правду про зов. Все-таки они не искали неизвестного оборотня. Вен Аур пришел именно к Коте. Вхаро тоже однажды прорвался за Барьер ради своей горемычной жены.
«Они наивнее людей… Они верят, что Хаос все мудро рассудит, — думала со скорбью Котя. — Но люди не ведают о его мудрости. Люди сложны. Или глупы. Это как посмотреть. Значит, я могла бы отвергнуть Вен Аура, закрыться от зова и никуда не идти с ним. Но… Но я ведь иду. И не из-за одного зова Хаоса. Или… Или из-за него?»
Вен Аур тоже молчал, долго и ожесточенно. Никто бы не подсказал, какие мысли мучили его. Говорить не хотелось, сердца обоих странников терзало смятение. Вхаро остался на верную погибель, но несколькими меткими словами словно бы вернул себе победу. Котя верила Вен Ауру, надеясь, что это взаимно. Она бы никогда не посмела поступить, как жена Вхаро. И все же…
«Что такое зов? Как у животных слепая воля или как у людей зов сердца?» — думала Котя, и эта мысль засела в сердце острым шипом.
9. Предвестники новой жизни
Они шли в неизвестность, двое потерянных детей разных миров. Но все-таки вместе, отдавшие себя на милость заснеженного пути. Лес тянулся долго, несколько нескончаемых дней. Дорога слишком утомила, Коте хотелось погреться у печки, снять сапоги. Она устала от вкуса жареного мяса без специй, даже если попадались вполне сочные кролики. Еще ей хотелось хлеба и масляной каши. Она вспоминала, как доила корову и несла в избу теплое парное молоко, как взбивали сметану и сквашивали творог. Она тосковала по матери, временами корила себя, что дома-то ее почитают за мертвую. Но все-таки уверенно вела общая с Вен Ауром цель.
В деревне его бы не приняли. А уйти от него Котя не желала. Пусть и боялась неосторожно брошенных слов Вхаро. Идти вместе, болтать о пустяках, преодолевать трудности — все это не пугало и приносило радость. У Коти впервые появился настоящий верный друг. Она отвечала взаимностью, подбадривала его и рассказывала о людском племени. Но как только речь заходила о любви… Даже не о ней, потому что напрямую Вен Аур не решался заговорить. Как только неосторожно встречались их взгляды или же нежно тянулись друг к другу руки, Котя терялась. Неужели все это направлял только первобытный животный зов? Не верилось. И все же сердце глодали сомнения.
«Ничего, в городе ждет много других забот», — подумала Котя. И чем реже она возвращалась к мучительной теме, тем легче становилось на душе.
Генерал Моль не появлялся, не ранил слух стрекот крыльев. Зато песня, что звала почти всю жизнь, постоянно теплилась в груди щемящей радостью, неразумной, непереводимой. И не существовало слов, чтобы выразить это безымянное чувство предназначенности друг другу. Котя даже благодарила Вхаро за то, что проклятый разбойник отвратил Вен Аура от идеи искать еще кого-то. Улеглась смешная ревность. Но росло беспокойство о насущных мелочах.