Indileto [poмaн в 22 уровнях]
Шрифт:
— Шквал идет, — серьезно произнес Манго — Манго, вновь появляясь у борта лодки.
— Какой на этой реке шквал? — возмутился Лапидус.
— Настоящий, — сказал Манго — Манго, — мало не покажется, ты бы это, к берегу, что ли, греб!
Лапидус вновь схватил весла и попытался — как и советовал Манго — Манго — грести к берегу. Но было уже поздно, стекло треснуло на множество мельчайших осколков, которые начали перемещаться, как в калейдоскопе, один находил на другой, другой на третий, третий на четвертый…
— Греби, греби! — истошно вопил Манго —
— Помог бы, — злобно сказал Лапидус.
— Я и так помогаю, — сказал Манго — Манго и вновь отцепился от лодки.
Лапидус пытался повернуть лодку к берегу, но это у него не получалось. Весла начали подозрительно скрипеть, как начала подозрительно скрипеть и сама лодка. Бурга не было видно — на его месте стояла черная стена, стремительно догоняющая Лапидуса.
— Эй, — закричал Лапидус.
В ответ раздался оглушительный удар грома.
«Третий раз, — подумал Лапидус, — в третий раз за сутки собрался дождь. Только такого еще не было…»
Удар грома повторился, левое весло треснуло и переломилось пополам.
«Все, — подумал Лапидус, — бесполезно!»
Он лег на дно лодки и начал смотреть, как стремительно меняются в небе иероглифы. В общем–то, все это было к лучшему, не надо было больше грести, можно было лежать на дне лодки, смотреть на иероглифы и ждать. Ждать, когда лодка перевернется. Лодка перевернется и Лапидус окажется в воде. В не очень теплой июньской воде. И идет шквал. А шквал — это волны. Даже на реке — большие холодные волны, которые накроют Лапидуса с головой. И Лапидус захлебнется, начнет тонуть и пойдет ко дну. Под водой нет шквала, под водой хорошо и уютно, только холодно и невозможно дышать. Но дышать и не надо — легкие уже будут заполнены водой, так что Лапидус будет опускаться на дно и станет утопленником. Был селянином, стал утопленником, был мухликом, стал утопленником, был Лапидусом, стал утопленником, и никакой Манго — Манго ему не поможет.
— Ты это напрасно, — сказал ему Манго — Манго, — ты это чего здесь разлегся, что, боишься?
— Боюсь, — закричал Лапидус и внезапно схватил оставшееся целым правое весло.
— Чего? — спросил Манго — Манго, подныривая под очередную волну.
Дождь шел стеной, но от дождя стало теплее. Лапидус махал своим единственным веслом и кричал.
— Боже, — кричал Лапидус, — за что мне все это, почему именно меня поместил ты в эту лодку, почему именно меня загнал ты в зону неудач, что, больше некого?
Вновь ударил раскат грома, мелькнула и ударилась о берег молния.
— За что? — продолжал вопить Лапидус, без устали работая единственным оставшимся веслом, — за что мне все это! Я и так боюсь, ты слышишь, Боже, я боюсь, вся моя жизнь полна страхов, а ты еще решил подарить мне шквал! За что?
Вновь прогрохотало, лодка металась на волнах, до берега было все так же далеко, как в самом начале ненастья, второе, оставшееся весло, стало потрескивать в руках Лапидуса, как незадолго до этого то, что сломалось, взмах, еще…
— Ну, греби же, — снова крикнул Манго — Манго.
Лапидус греб. Хотя это было бесполезно.
Лапидус греб и выкрикивал какие–то слова, которые глохли и терялись в порывах ветра.
Лапидус ощущал необычайный восторг оттого, что сейчас ему действительно есть чего бояться, он никогда еще не чувствовал себя таким счастливым.
— Ну–ну, — опять раздался в шквальной темноте голос Манго — Манго, — и с чего это тебе так хорошо?
— Послушай, — проорал в ответ Лапидус, — чего ты ко мне пристал?
— Мне интересно, — сказал Манго — Манго, — мне интересно, что с тобой будет дальше, селянин!
— Ничего хорошего, — сказал Лапидус, — ничего хорошего со мной не будет! Вы все сделали так, чтобы ничего хорошего со мной не произошло.
— Ты уверен? — спросил Манго — Манго.
— Уверен, — горько сказал Лапидус, — вы все наполнили мою жизнь страхом!
— Ты повторяешься, — сказал Манго — Манго, — но ничего конкретного не говоришь, так не считается…
— Не говорю, — возмутился Лапидус, — а зачем? Что толку, если я скажу тебе, что боюсь телефонных будок?
— Это с чего ты их боишься? — удивился Манго — Манго.
— Тебя когда–нибудь дергало током в телефонной будке? — спросил, в свою очередь, Лапидус, — не дергало? А меня постоянно. Начинаешь кому–нибудь звонить, прикладываешь трубку, а тебя — дергает!
— А еще чего? — опять спросил Манго — Манго.
— Что — чего? — поинтересовался Лапидус.
— Ну, чего ты боишься еще?
— Двадцать два, — сказал Лапидус, — двадцать два очка…
— Ты это, — возмутился Манго — Манго, — ты меня не передразнивай, да и вообще — греби, а то лодка перевернется!
— Не перевернется, — сказал Лапидус, взмахивая в очередной раз веслом, — если бы Богу было угодно, то она бы давно перевернулась…
— Богу все равно, — сказал Манго — Манго, — ты что, еще не понял?
— И не хочу, — сказал Лапидус, — это все ты, двадцать два, двадцать два, какие–то письма, которые я прочитал! Не читал я никаких писем!
— Не какие–то, — обиделся Манго — Манго, — а конкретные. Помнишь? Двадцать два очка… И быстро падающие слова… И еще пятьдесят за те письма, что ты прочитал… Если хочешь, можешь идти дальше, если хочешь, можешь оставаться…Что с того, что мы с тобою меченые надписью зеленой краской «индилето»…
— Слушай, — сказал Лапидус, — я не хочу больше идти дальше, я хочу остановиться. Я со вчерашнего утра все куда–то иду и иду, почти не спал, ел в последний раз черт знает когда, а все иду и иду, знаешь, мне это надоело!
— Мне тоже, — сказал Манго — Манго, — но это не от меня зависит, и не от тебя. Мы с тобою меченые — пойми это, наконец…
Лапидус вздохнул и бросил весло. В той стороне, где был Бург, стало потихоньку проясняться. Гроза отступила от Бурга, третья гроза за эти сутки. Сутки, поделенные грозой на три почти равные части. Хотя, впрочем, не равные. Одна была вчерашним утром, вторая — минувшим вечером, третья — под новое утро. Еще про одну он давно забыл.