Indileto [poмaн в 22 уровнях]
Шрифт:
И самое главное — честно, но если Лапидус ответит честно, то он проиграет.
— Не знаю, — ответил Лапидус и увидел, как вытянулось лицо ведущего.
И Лапидус понял, что проиграл.
— Отвратительно, — закричал ведущий, — как я мог так ошибиться с сегодняшним гостем, дамы и господа! Он не знает, какие женщины ему нравятся, может, он вообще не любит женщин, может, он у нас гомосекусалист? Вы гомосексуалист? — спросил ведущий у Лапидуса.
— Нет, — ответил Лапидус.
— Даже гомосексуалисты любят
— Нет, — ответил Лапидус, вспоминая крашенную начальницу.
— А брюнеток?
— Нет, — ответил Лапидус, понимая, что никогда не скажет правды о женщине по имени Эвелина.
— А шатенок?
— Нет, — устало ответил Лапидус, больше всего на свете желая оказаться сейчас дома, по ту сторону экрана.
— Про русых и про рыжих я уже не спрашиваю, — продолжил вопить ведущий, отчаянно размахивая руками. — Наш сегодняшний гость — худший гость, он не любит женщин, я каюсь, что выбрал именно его, дамы и господа, но вам повезло: мы никогда еще не показывали вам такого идиота, как сегодня. Позвольте вас спросить, господин Лапидус, вы идиот?
— Где здесь выход? — спросил Лапидус.
— Он проиграл, — закричал опять ведущий. Мы все ставим ему «нет», напоминаю — левый нижний угол экрана! Тыкайте пальчиком, буравьте ваши телевизоры всей своей пятерней, мы объявляем «нет» господину Лапидусу и называем его «худшим гостем» нашего шоу за все время, что мы в эфире!
«Где здесь вход?» — подумал Лапидус, вставая с кресла и смотря как один за другим гаснут яркие прожектора.
Он чувствовал себя абсолютно пустым внутри и абсолютно никому не нужным.
Бог опять отвернулся от него, выход из зоны неудач оказался наглухо закрытым.
— Где здесь выход? — спросил Лапидус у спины выходящего из студии ведущего.
— Там, — не оборачиваясь, сказал ведущий, махнув рукой в сторону тех самых дверей, куда совсем недавно вошел Лапидус.
Лапидус повернул к дверям и вдруг понял, что ему в них уже никогда не выйти.
В широко раскрытые двери одна за другой молчаливо проскальзывали фигуры в масках и с автоматами в руках.
— Эй, — завопил ведущий, — что здесь происходит?
Лапидус упал на пол и покатился в сторону первого ряда кресел, на которых все еще сидели гости ночного шоу.
Шоу «Лучший гость», каждую ночь в прямом эфире, с полвторого до двух.
Эй, — вопил ведущий, — что вы здесь делаете?
Раздалась первая очередь и ведущий упал на пол, по клетчатому пиджаку — клетка белая, клетка черная — пошли яркие красные разводы.
Лапидус забился под первое попавшееся кресло, подтянул ноги к подбородку и свернулся калачиком.
«Найдут, — подумал Лапидус, — найдут и начнут стрелять…»
Внезапно глаза его начали слезиться, а в горле запершило.
По
Лапидус закашлялся точно так же, как кашляли — надрывно, до рвоты — и сидевшие все еще в креслах гости, и ввалившиеся в двери люди в масках и с автоматами в руках.
Внезапно Лапидус почувствовал, как кто–то крепко схватил его за руку и начал вытаскивать наружу.
Кашель продолжался, отвратительный, надрывный, грозящий кровохарканьем кашель.
— Не туда, — услышал он чей–то странный, искаженный голос, — на, закрой лицо!
В руках у Лапидуса оказалась мокрая тряпка, Лапидус налепил ее на лицо, а потом его потащили прочь от этого дымового безумия, от беспорядочных автоматных выстрелов, от тела ведущего, все еще лежащего на полу в своем клетчатом — клетка белая, клетка черная — пиджаке, запачканном яркими кровавыми разводами.
— В лифт, — услышал он тот же странный, искаженный голос, — быстрее в лифт!
— Господи, — сказала Эвелина уже своим обычным голосом, снимая противогаз, — ну и ночка выпала, мухлик!
Лапидус отнял ото рта мокрую тряпку, перегнулся пополам и начал смачно и долго блевать прямо на грязный, щербатый пол старого раздолбанного лифта, того самого, подниматься на котором Лапидус так боялся каких–то сорок минут назад.
Лапидус 16
Лапидус лежал на спине и смотрел на звезды. Белесые, июньские, с давно забытыми названиями.
— Очухался? — спросила Эвелина.
Лапидус ничего не ответил, трава колола спину и шею, спина и шея болели, как болели и ноги, и руки, и голова.
— Очухался? — еще раз спросила Эвелина.
Лапидус опять ничего не ответил, он лежал на спине и смотрел на звезды.
— Хоть бы спасибо сказал! — проговорила Эвелина.
Лапидус засмеялся. Вначале тихо, потом стал смеяться все громче и громче. Он смеялся и дергался от собственного смеха, все сильнее и сильнее, как лягушка под током.
— Перестань! — сказала Эвелина.
Лапидус перестал смеяться и опять начал смотреть на звезды.
— Ты думаешь, мне это было просто? — спросила Эвелина.
Лапидус опять ничего не ответил, только отчего–то прикусил себе до крови губу.
— Да, да, — уже обиженно продолжила Эвелина, — думаешь, это было просто, найти тебя в этом гадюшнике, успеть вовремя и умудриться вытащить оттуда?
— А зачем? — внезапно спросил Лапидус.
— Что — зачем? — переспросила Эвелина.
— Зачем ты меня вытащила? — отчетливо, выговаривая почти по слогам, спросил Лапидус, все так же лежа на спине и смотря на звезды. — Тебя кто об этом просил?
— Никто! — так же обиженно сказала Эвелина, — Никто меня об этом не просил, об этом никто и никогда не просит…