Индукция страсти
Шрифт:
Я наблюдаю, как она разворачивается ко мне спиной и подходит к зеркальному столику. Достаёт из шкафчика дорожную сумочку и медленно складывает туда стеклянные бутылочки. Бланш права, я не могу её убить, потому что она вызывает во мне интерес. Я хочу докопаться до истины, понять причины её появления, и для чего она держит всех за яйца.
– Уходи, Эйс, и лучше не появляйся больше рядом со мной, пока я не позову тебя, – её руки замирают, и она ловит мой взгляд в отражении зеркала.
– Я никогда не следую приказам женщины, Бланш. И моя заминка означает лишь то, что я оставляю тебя в живых, чтобы потом самому убить.
– Убирайся отсюда, ты уже надоедаешь мне, а это может вызвать преждевременное понижение температуры в моём теле и возбуждение исчезнет. Я уберу тебя с моего пути, так что лучше исчезни, пока ещё могу терпеть тебя, – она шипит, как гадюка, выговаривая каждое слово, а её глаза становятся темнее от злости.
От её слов мой разум бунтует. Мало того, что меня принимают за идиота, используя в своих целях, да ещё какая-то женщина отдаёт приказы, считая, что я абсолютно увлечён ей. Никогда! Никогда, я сказал!
Моя рука резко поднимается, и я нажимаю на курок. Пуля летит прямо в зеркало, разбивая его на кусочки. Но мне мало. Я нажимаю ещё и ещё, вызывая у Бланш животный ужас и слабый крик. Она отпрыгивает от столика, а я продолжаю стрелять по нему, разрушая его, и комната наполняется едким ароматом этой женщины, вызывая во мне ещё большую ярость. Моя голова кипит, сердце стучит быстро и чётко, затмевая разум и превращая всё в чёрную пелену из ярости и мощи моего противостояния её попыткам опустить меня на колени. Пока я выпускаю пулю за пулей, Бланш поворачивается, и я вижу страх в её глазах, смешанный с резким скачком адреналина и тестостерона. Она содрогается от возбуждения, и я не могу отвести взгляда от неё, пока пистолет не замолкает и не оказывается прижатым к её груди.
– Не смей приказывать мне, Бланш, – рычу я, с силой надавливая на её грудь. Женщина издаёт тихий стон и прикрывает на секунду глаза.
– У тебя магазин пуст, Эйс, и лучше уходи, ведь я едва держусь, – шепчет она, облизывая пересохшие губы, словно изголодалась.
– Ты вывела меня из себя. Мне нужно прикончить тебя и не думать больше обо всём этом. Не думать о том, как ты покоришься мне. Как ты доверишься и втянешь меня в новую игру, где на кону будет стоять не только моя жизнь, но и благополучие страны. Ненавижу тебя, – с яростью шиплю я и, отбрасывая пистолет, хватаю её за волосы.
– О, Эйс, ты всё же психопат, и я рада увидеть то, в чём тебя ограничивают. Борись с ними, Эйс, чтобы сделать то, о чём ты мечтаешь. Покори меня, как сейчас, – её руки дрожат от возбуждения, и она дотрагивается пальцами до моего лица.
– Да пошла ты, – с силой отшвыриваю её от себя и даже не делаю попыток помочь подняться пола. Из её груди вырывается смех, безумный смех, и она поворачивает ко мне голову, приподнимаясь на руках.
– Если ты полетишь туда, то вынудишь меня принять сторону дяди, – она ещё больше раздражает меня, и это вызывает приток крови к голове, делая меня таким же больным, жаждущим крови и разрушения. Убийства.
– Тогда я не могу не воспользоваться шансом, хочу понаблюдать, что ты предпримешь дальше, – сквозь смех, отвечает Бланш.
Я могу сейчас придушить её, ударить, и я хочу этого. Хочу, чтобы она умоляла прекратить мучить её и причинять боль. От силы этих желаний
– Эйс! Ты… ты стрелял? Что с Бланш? – Истерически кричит Молли, замечая в моей руке пистолет. Прячу его обратно в кобуру и хватаю её за руку.
Она визжит, бьёт меня по плечам, а я тащу её за собой. Сначала к двери, потом к машине.
– Закрой рот, – с силой толкаю её в салон и наклоняюсь.
– Что ты с ней сделал? – Плачет она.
– То, что она заслужила. А теперь слушай меня, ты больше никогда не подойдёшь к этой женщине. Если я узнаю, что ты нарушила мой приказ, то последуешь за ней и получишь наказание. Сейчас ты едешь к отцу и ждёшь дальнейших указаний, ты и словом не проговоришься о том, что здесь произошло, иначе я прибью тебя. Ты поняла меня? – Яростно рычу я.
– Чудовище, ты больной…
– Я не слышу, ты поняла меня? – Повышая голос, ударяю кулаками по машине, отчего она покачивается, а шофёр испуганно сжимается, как и сестра отодвигается к другой двери и кричит.
– Да… да, – скулит она.
– Отвези её к отцу, – бросаю шофёру и хлопаю дверцей.
Мне необходимо остыть, иначе меня разорвёт от адреналина. Я давно уже не стрелял, и это так прекрасно позволить себе пугать всех. Увидеть минутный ужас в глазах Бланш мало, мне этого мало. Я с ума схожу, направляясь по тротуару. Люди оглядываются на меня, а я хочу каждому врезать. У меня чешутся кулаки, я больше не в силах противиться желанию быть тем, кто я есть. Машиной для убийства. Я хочу чувствовать кровь на своих руках, наслаждаться её красивым оттенком, и это меня безумно возбуждает. Хочу её кровь, её крики, её тело! Хочу вернуться и научиться драть женщину! Не трахать, не заниматься любовью или сексом, а драть до тех пор, пока она не погибнет в моих руках, подо мной! Я безумен!
– Сэр, – за спиной раздаётся голос одного из охранников, следящих за домом Бланш.
– Что? – Низко спрашиваю его. Может быть, наброситься на этого мужчину, насытить свою сущность, и тогда придёт ослабление желаний?
– Вас срочно вызывают в парламент, – от его слов всё холодеет внутри, но не обрывает чудовищной жажды движения.
– Хорошо. Едем, – киваю ему, проклиная эту женщину за то, что она вынудила меня сделать.
Нейсону уже доложили о моём проступке, о выстрелах и криках. И я знаю, что меня ждёт. Знаю и не могу бороться с этим, потому что импульсы головного мозга повторяют снова и снова клятву, которую я давал в самом начале. Именно она вынуждает меня идти самому на ковёр и каяться. Унижаться. Нет, я не буду, хватит с меня. Не буду.
Уверенно поднимаю подбородок, замечая, что ни одного секретаря нет. Сумасшедшая сила поднимается внутри меня, когда я открываю дверь кабинета дяди и вхожу в него.
На меня набрасываются моментально, я отражаю удары снова и снова, пока численность нападавших не превосходит качество моих навыков, и на губах я ощущаю кровь, которую сплёвываю на пол. Меня подхватывают под руки, и удар приходится прямо в живот, затем ещё и ещё, вынуждая меня скулить, но я сжимаю губы, дёргаясь от каждого нападения.