Инферно Габриеля
Шрифт:
— Как там сказано? Надо научиться видеть не глазами, а сердцем.
— Вот-вот. Мне очень нравится то место, где Лис рассказывает Маленькому принцу о приручении. Потом Лис решает, что ему хочется, чтобы Принц его приручил… даже ценой потери собственной свободы.
— Джулианна, если у тебя нет фена, возьми полотенце и высуши волосы.
Габриель быстро встал и повернулся к ней спиной, занявшись раскладыванием еды по тарелкам. Джулии оставалось лишь гадать, почему слова о приручении так взбудоражили его.
Поужинав,
— Не очень-то удобно, — извиняющимся тоном произнесла Джулия.
— Напротив, мне нравится.
— Я же знаю, что ты ненавидишь эту квартиру. Тесная, холодная…
— Джулианна, я до конца дней буду терзать себя за те слова. Ты по доброте душевной пригласила меня, а я повел себя как высокомерный идиот. Нет у меня неприязни к этому месту, — сказал он, переплетая их пальцы. — Твое присутствие преображает любое жилище.
— Спасибо.
— Это тебе спасибо за твой дар преображения мест.
Джулия улыбнулась. Габриель неторопливо целовал ей пальцы, один за другим.
— Расскажи, как прошла твоя встреча с Кэтрин.
Джулия дождалась, пока уймется покалывание в пальцах, и только тогда заговорила:
— Ты очень точно ее обрисовал. Ей очень понравилось, что я знакома с монографией Чарльза Уильямса. Мне показалось, это было решающим фактором. Словом, профессор Пиктон согласилась быть моим руководителем.
— Рад слышать. А что она сказала о теме диссертации?
— Сказала, что в этом я неоригинальна. Назвала мне несколько работ по «Божественной комедии», где сравнивается возвышенная и плотская любовь, и предложила сравнить дружбу между Данте и Вергилием с куртуазной любовью. То есть не рассуждать о двух аспектах любви, а сосредоточиться на сходствах и различиях между любовью и дружбой.
— Ты довольна?
— В общем-то, да. В следующем семестре у профессора Лиминг будет семинар по воззрениям Фомы Аквинского на любовь и дружбу. Кэтрин сказала, что мне нужно обязательно на него записаться.
— Конечно, запишись, — одобрительно кивнул Габриель. — У Дженнифер отличные семинары.
Джулия теребила край покрывала.
— В чем дело? — удивился Габриель, беря ее ладонь в свою.
— Ничего особенного.
— Пожалуйста, Джулианна, не скрытничай. В чем дело?
— Неделю назад я отправила Дженнифер электронное письмо. Спросила, не согласится ли она стать руководителем моей темы. Это было до нашей с тобой… беседы.
Взгляд Габриеля мгновенно стал холодным.
— И что она тебе ответила?
— Вообще ничего.
— Дженнифер очень занята. Вряд ли у нее нашлось бы время руководить чьей-то магистратурой, особенно если аспирант не с ее факультета… Я ведь обещал
— В общем-то, поверила, — смущенно ответила Джулия.
— Тогда зачем пыталась действовать за моей спиной?
— Хотела убедиться, что и сама могу решать свои проблемы.
— Решила? — сухо спросил Габриель, поджимая губы.
— Нет.
— Научись мне доверять, и чем раньше научишься, тем лучше. Особенно во всем, что связано с университетом. Иначе у нас с тобой ничего не получится.
Джулия кивнула, по привычке терзая внутреннюю поверхность щеки.
— А как твоя встреча с Кристой?
— Впустую потраченное время. Чума, а не девица.
Напрасно Джулия пыталась спрятать усмешку. Габриель все равно заметил.
— Кристе не до нас. Когда я спросил про план диссертации, оказалось, плана у нее нет. Сплошные «наброски». Мне с самого начала не нравилась ее тема. Теперь пусть ищет себе другого руководителя. Уж не знаю, как она будет выворачиваться. Сейчас я единственный из профессоров, кто занимается творчеством Данте.
— Так что, Криста — кандидатка на вылет?
— Я дал ей срок до восемнадцатого декабря. К тому времени у нее должен быть готов приемлемый план. Можно сказать, я сделал ей подарок. Так что забудь о ней. Ее научная карьера висит на волоске, который я в любой момент могу перерезать.
«Замечательно», — подумала Джулия.
— У меня сегодня был интересный телефонный разговор с моим адвокатом.
Джулия глотнула вина и ждала, что он скажет дальше.
— Адвокат пообещал вникнуть во все крючкотворства этой Декларации, или как ее там. Пока что он серьезно предупредил меня о нежелательности любых неформальных отношений с аспирантами. Даже сугубо романтических.
— Значит, целоваться нам тоже нельзя? — покраснев, спросила Джулия.
— По мнению моего адвоката, нежелательно. Правда, по-настоящему университетская бюрократия начинает хлопать крыльями, когда дело касается секса. А пока мы с тобой ведем себя целомудренно и осмотрительно, вряд ли это осложнит нашу жизнь.
Джулия покраснела еще сильнее и уткнулась взглядом в полупустой бокал.
— Так что, мисс Митчелл, пока я не выставил тебе оценки, веди себя тихонько. А потом… — Он умолк и многозначительно улыбнулся.
— Тебе просто нельзя со мной целоваться, — сказала Джулия. — Иначе ты утратишь объективное отношение к моей работе.
— Даже если я и не буду с тобой целоваться… я уже утратил объективное отношение. Пусть твою работу оценивает Кэтрин.
— А она ничего не заподозрит?
— Я придумаю сверхубедительную причину и подкреплю ее бутылкой виски «Лагавулин» шестнадцатилетней выдержки. Сильнейшее средство — даже мертвецов воскрешает.
— Это тоже нарушение регламента отношений в профессорской среде, — заметила Джулия.