Инферняня
Шрифт:
— Хм… Если предположить…
Томас оборвал мои слова:
— Тебе всюду мерещатся любовные интриги.
— Да на них мир держится!
— Смотри поменьше сериалов.
Я осмотрелась, ища, чем стукнуть его по голове. Но едва увидела подходящий предмет — вазу с цветами, как у Томаса зазвонил телефон. Боб.
Томас выслушал, сложил мобильный и сказал:
— Знаешь, что поделывает твой Швайгер? Он в «Сезонах», обедает с шишками из «Уорнер Бразерс».
— Ну и что…
— А то. Что это явно ни шейх и ни Швайгер.
— Думаешь, я когда-нибудь его дождусь?! Я поеду с тобой.
Он не сказал «Зачем?» или «Без тебя обойдусь». Он сказал:
— Хорошо, — и даже улыбнулся.
Почему?
Шейх оказался смуглым старым дядькой, завернутым в какие-то простыни. Около него толпились продавцы и телохранители, и я не представляла, как мы сможем не то что поговорить с ним, а просто подойти.
К нам подошел продавец и спросил, может ли он нам помочь. Я едва не сказала: «Нет. Мы просто зашли поговорить с мистером шейхом», но Томас ответил:
— Да. Я хотел купить подарок своей девушке, — и кивнул на меня.
Я заулыбалась, как последняя идиотка.
— Что примерно и на какую сумму? — спросил продавец довольно снисходительно, надо заметить.
Но ведь одеты мы были вполне! Я в новой куртке, между прочим — две недели назад купила! И джинсы на мне сидят, по — моему, вполне себе неплохо.
— Что-нибудь уникальное, — Томас вытащил из потрепанного портмоне какую-то сверкающую ВИЗУ, и продолжил, постукивая ею по столу и многозначительно глядя на продавца: — Возможно, то, что вы и в витрине не выставляете.
Карточка превратила продавца в ручного зверька, он масленно улыбнулся, сказал:
— Конечно, сэр, у нас есть такие вещи. Секунду. Вы можете пока присесть, — и скользнул за дверь в глубине.
Не успела я спросить Томаса, зачем ему драгоценности, как он прошептал:
— Задержи дыхание насколько можешь.
Я кивнула, набрала побольше воздуха, он наполовину вытащил из кармана пальто какой-то флакон, брызнул несколько раз и проговорил:
— Томас Дабкин, владелец отеля «Ритц».
Уж не едет ли у него крыша?
Он кивнул мне — типа, можешь дышать, и с широкой улыбкой направился к толпе, окружавшей шейха, как раз в тот момент, когда за прилавок вернулся продавец с несколькими бархатными коробочками.
— А мистер… — огорченно начал он.
— Встретил знакомого, — сказала я и направилась вслед за Томасом.
Продавцы и телохранители стали восклицать:
— О, мистер Дабкин. Как поживаете, сэр?
На что Томас снисходительно кивал. Шейх развернулся и, увидев Томаса, улыбнулся и заговорил по — арабски. (Ну, наверное, по — арабски. Потому что шейхи же живут в Арабских Эмиратах… Вроде бы…)
И Томас по — арабски ему ответил! А потом они еще говорили с минуту, после чего Томас подошел ко мне и сказал:
— Ну, идем.
Продавец с коробочками тоскливо воззвал из-за прилавка:
— Мистер…?
— Извините, — сказал Томас. — Меня вдруг жадность одолела. Ты ведь простишь меня, дорогая? — обратился он ко мне, иронично подняв бровь.
— Никогда! — возмущенно сказала я и вышла из магазина, оскорбленно стуча каблуками — ну в смысле, семеня и громко стуча копытами, как стреноженная лошадь.
Томас выбежал следом.
Я стояла на тротуаре и смеялась. Здорово же мы все провернули!
— Год ношу ее с собой, — сказал Томас. — И ни одного цента с нее не снял. Она как пистолет — пугач.
Он вскинул руку, ловя такси.
— Это же какая-то особая кредитка? — сказала я.
— Да. Так называемая «грошовая» Виза. Меньше дюжины в мире. БОльшая часть у наших.
— «Грошовая»? — удивилась я.
— Ну вроде для тех, кто в этом клубе, деньги вообще ничего не значат.
— А что тебе ответил шейх?
— Ничего не видел, ничего не знаю. Но мне, как владельцу отеля, пожаловался, что полотенца недостаточно пушистые, а сегодня, когда они начали взлетать, на них едва не напоролся один дурак на своем вычурном вертолете.
— Вычурном?
— Боб сказал, что у Швайгера собственный Белл и окраска невообразимая, вроде павлиньего хвоста. Сине — зеленый, с золотыми разводами.
— И его пилот так плохо водит?
— Боб сказал, он обычно сам за штурвалом.
— А когда ты успел купить Ритц?
Какие же они бывают богатые, эти агенты!
Томас хмыкнул:
— Не умеешь задерживать дыхание? Ничего, минут через пять выветрится…
— Откуда?
— Из твоей головы.
Корпорация была поистине всемогущей: оказалось, в «Сезонах» у них зарезервирован столик. Неужели постоянно? Нужна была приличная одежда и мы зашли в один бутик по дороге.
О, ненавижу платья. Оно струилось, мешало идти. А из-за неустойчивых шпилек мне весь путь от машины до столика пришлось висеть на руке Томаса. В общем, я подумываю носить их все время. Из-за моей ли походки, или из-за неподходящей к платью потертой сумки из кожзама (не оставлять же 17 тысяч в гардеробе!), но посетители на меня глазели. Я утешила себя тем, что вообразила, будто я известная личность, а они просто обалдели от радости и удивления.
Мы сели за столик. Взяли меню и из-за них наблюдали за Ричардом Швайгером, сидевшим за столом с двумя пожилыми мужчинами. Он был пьян, нагл и еще более белобрыс, чем на своих фото в масс — медиа. Он ущипнул официантку, которая была так вышколена, что и бровью не повела, тыкался сигаретой, безуспешно пытаясь раскурить ее, в зажженные на столе свечи, пока они все не погасли, и так размахивал вилкой с нанизанным на нее шампиньоном, что тот улетел и приземлился возле моей туфли.
Тут Швайгер развернулся, приложил руки к сердцу, и крикнул: