Инклюз
Шрифт:
Самые сильные петухи приносились в жертву. Развешивались шкуры бизонов, на которых рисовались символы этого животного – черные закрашенные прямоугольники. Были также символы орла, у которого из глаз вылетали разноцветные линии молний, а из-под крыльев лился дождь. Как правило центральная линия молнии была окрашена в желтый, а исходящие от нее множества зигзагов – в другие цвета. Реже встречались изображения змей, черепах, пауков и разных жуков.
Часто в мире ее снов появлялись поля, покрытые разбитыми скорлупами птичьих яиц и выбеленными ракушками. Было пустынно, то и дело свистел ветер. Будто природа и все животные притихали в ожидании кого-то таинственного и все решающего персонажа. Сердце ее билось в такие моменты как-то
Ей всегда казалось, что историческую связь прародителей их рода с индейцами тщательно скрывали: в их времена такие смешения были просто немыслимы и как минимум подвергались социальному осуждению. Но юной Джоанне на эти предрассудки было наплевать. С соседскими детьми она строила вигвамы, в которые укладывали кукол на обеденный сон. Однажды местный индеец Вэйн, который работал за мизерные деньги на скотоферме рядом с Калистогой, подарил девочке на день рождения старенькое одеяло и орлиное перо. Джоанна знала, что перо – непростой для индейцев подарок: оно символизировало силу и мудрость. Одеяло же он дарил не из рук в руки, а, будто обнимал им девочку, говоря: «Каждый раз, когда тебе будет одиноко, холодно или ты будешь вдалеке от дома, укутывайся в это одеяло, и все наше племя с любовью будет тебя защищать и согревать. Все духи, которым мы молились за жизнь, устремятся тебе на помощь, ведь я чувствую – ты одна из нас. Бери его всегда с собой в дальнюю дорогу и дорожи им больше, чем кошельком». Никогда девочка не видела подобной вышивки даже на индейских тканях. Цвет менялся от тускло-красного по краям к насыщенному бардовому в центре. По периметру были изображены исцеляющиеся группы людей. Они вставали с предсмертного одра на ноги. К ним из центра покрывала летели алые целительные линии.
В центре был нарисован человечек с огромным сердцем, от которого в разные стороны множились другие фигуры с неповторимыми свойствами. Один обладал огненной страстью. Голова другого светилась желтоватым ореолом идей, он становился символом мудрости и высшего знания. Был на одеяле силуэт смельчака, окруженного атрибутами войны и кроваво-красными телами под ногами. В других можно было узнать преданность или любовь.
Теперь, вспоминая детство и молчаливого Вэйна, Джоанна посмотрела на подлокотник кресла, проверяя лежит ли там ее индейское одеяло. Она всю жизнь бережно хранила его и куталась, когда болела. Хозяйка перевела взгляд на музыканта. «Не открывала ли я рот, закинув голову назад, как часто случается с пожилыми людьми во время сна?» – подумала она.
1 Гиперсомния — чрезмерная дневная сонливость. В некоторых вариантах применяется для описания термина нарколепсии.
15. Боль потери
___
Женщина стояла около дома на тротуаре, выложенного крупной морской галькой. Ее внимание привлекла большая вялая муха на камне. Крылья висели по бокам, и муха не обращала внимание на снующих мимо муравьев.
Хозяйка дома стала зевать, и это получилось у нее весьма затянуто. Сделав глубокий вдох, она замерла на несколько секунд, а затем всем телом вздрогнула и резко выдохнула весь воздух. Глаза налились слезами. Она вытерла их, и озноб вновь прокатился по всему ее телу, спрятанному под толстым домашним халатом.
Мама девочки полночи не могла
Ей казалось, что голова за ночь стала тяжелой, будто опухла. В сонном состоянии она не придумала как возразить, и только невнятное “Да, но мы… ” прозвучало осипшим голосом. Мужчина поспешно добавил несколько вежливых слов и положил трубку.
Теперь ничего другого не оставалось, кроме как встретить непрошенных гостей на подъездной дороге. Первый порыв был – лечь обратно в кровать и там обдумать, как действовать. Красные тяжелые веки сами закрывались, но женщина переборола слабость. Часа хватило, чтобы почистить зубы и хоть как-то привести себя в порядок. Уборка в доме не проводилась уже давно, потому ей не хотелось видеть никаких гостей, тем более из социальных служб.
Уставшая муха застыла перед стыком двух камней. Видимо, решила набраться сил перед преодолением щели. “Удивительно приятный день, чтоб отыскать себе подходящее местечко и отогреть бока, будь ты муха, или человек”, – подумала про себя женщина.
Почувствовав сладкое благоухание сирени, она подошла к ней ближе. Не было ни малейшего ветерка. Приятный аромат окутывал куст невидимым облаком. Женщина стояла в тени и чувствовала, как хорошо ей становилось. Никто, кроме насекомых, не нарушал тишину полудня, пока вдали не стал нарастать гул мотора.
Дочь давно уже проснулась и проводила время с куклой-марионеткой на заднем дворе. Но управлять ею девочка не собиралась, взяла ее скорее для создания мнимого общества, усадив подружку рядом. Сама она лежала на покрывале в тени забора. Через дырки в штакетных стыках досок она наблюдала за мамой.
К дому подъехал автомобиль, из которого вышли четверо. Три женщины и мужчина. Каждый протянул маме свою руку, представляясь по имени и должности. Они стояли на значительном расстоянии, и их слова порой было трудно расслышать. Всматриваясь в гостей через щелку забора, девочка пыталась разглядеть их лица. Кроме одной женщины – директора школы, никого другого девочка так и не узнала.
– Мы подумали, что вашей дочери нужна помощь, она не ходит в школу, – громче других сказал мужчина.
– Думаю, можно себе представить, как нам сейчас сложно справится с потерей отца, – дочь расслышала голос мамы, стоящей спиной. – У нас это займет какое-то время…
Приехавшие принялись убеждать в чем-то маму. Они говорили довольно тихо, стараясь не перебивать друг друга. Можно было уловить банальные фразы: “мы понимаем”, “школу нельзя просто так оставить”, “существуют правила”. Девочка быстро догадалась, зачем они приехали.
Самая худенькая и маленькая из приехавших женщин имела довольно специфический тембр голоса. Даже на расстоянии ее высокая пронзительная интонация была так резка, что можно было различать слова.
– Нам известно, что вы отказались принять школьного психолога, – начала она. – Мы закроем на это глаза, но существует регламент, и мы должны его выполнять. С вашего согласия мы завтра пришлем профессионального детского психолога, и вы дадите ему поговорить с девочкой.
– С моего согласия? – томно ответила мама. – Я не против всего, что улучшило бы состояние моей дочери. Поймите другое, к ней уже и так много разных психологов приезжало. Мы не пустили в дом ещё одного, когда стало понятно, что все это не помогает ребенку. Может пока не стоит бередить её раны, а просто дать некоторое время на отдых?
Наступила всеобщая пауза. В словах матери был смысл, и по-человечески ее все понимали. Но по службе каждый из них должен был поставить в своих отчетах галочку.