Инквизиция
Шрифт:
– Как ваш народ пробирался под Берегом Гибели в прежние времена? – тихо спросил я Равенну немного погодя.
От верхнего конца долины Матродо до выхода из залива должно быть миль десять или больше, поэтому мы еще какое-то время здесь пробудем – или манты находятся в самом заливе? Гениальный штурман на большом корабле, сказал Таманес, и это имело смысл. Чем меньше корабль, тем он уязвимее, поэтому манта императора должна ждать где-то в заливе.
– Хорошие штурманы, – ответила Равенна, не допытываясь, почему я спрашиваю. – И существовал безопасный канал, который все считают
Как император установил, кто она, я не знал, но подозревал, что Оросий узнал это от самой Равенны в часы перед моим прибытием. Или от Алидризи.
Некоторое время мы тихо разговаривали – жест непокорности и небольшое отвлечение, чего Оросий, вероятно, ждал, – пока он снова нам не пригрозил. Тогда мы замолчали. Не было смысла провоцировать его сейчас. Сегодня император был очень раздражителен, больше, чем в предыдущие наши встречи, и его терпение, казалось, было очень непрочным. Не считай Оросий, что мы полностью в его власти, от его спокойствия не осталось бы и следа.
– «Валдур» в пределах видимости, ваше величество, – объявил штурман после долгих минут тишины. Кроме нас с Равенной, никто в рубке не вымолвил ни слова. Императору не с кем было говорить, кроме его пленников, а мы были ниже его достоинства в данный момент. – И «Горн».
Очевидно, корабль Сархаддона.
– Хорошо. Проверь их положение.
– Есть… Ваше величество, капитан посылает нам срочное сообщение. Они потеряли связь с оставшимися снаружи кораблями сопровождения.
Оросий встал и подошел к штурманскому креслу.
– В чем дело? – Чей-то слабый голос ответил ему с невидимого экрана связи, но слов я не разобрал. – Погода ухудшилась? Я приказал им оставаться на месте, что бы там… Я знаю, что этот берег опасен… Ладно, продолжайте вызывать. Глупцы.
Император вернулся на свое место, не глядя ни на кого из нас, и я пожалел командира флагманского корабля, с которым он, должно быть, разговаривал. Оросий оставил эскорт снаружи, возле Берега Гибели? Как можно быть таким бессердечным?
Я не видел «Валдура», пока мы не подошли к нему почти вплотную. Из мрака внезапно материализовалась огромная, усеянная огнями масса. Одна, две… четыре палубы? О Стихии, этот флагман был огромен, и когда мы устремились под него, бледная нижняя сторона, освещенная изолампами, вмонтированными в корпус, казалось, никогда не кончится. Я считал большой «Призрачную Звезду» с ее тремя палубами, но этот корабль превзошел мое воображение.
Наконец мы остановились и начали подниматься. Я увидел края ангара, затем стенки, когда наше судно мягко толкнулось в захваты. Даже ангар здесь роскошный, заметил я про себя, глядя в бортовые иллюминаторы на яркие светильники и чистые крашеные стены с гербом – имперским дельфином.
«Скат» покачнулся, когда сработали захваты, затем снаружи послышалось шипение, глухие стуки соединяющихся порталов и шорох двери, закрывающейся намного тише, чем обычно. Два члена экипажа в отутюженной черной форме вышли с мостика и открыли люк. Мы находились слишком высоко от палубы и не могли видеть, есть ли там встречающая делегация, но я сомневался, что она есть.
– Выводите их, – приказал Оросий, вставая. – Как раньше. – Он исчез в люке, и до меня донеслись пронзительные звуки сигнала сбора на борт.
Командир гвардейцев с белым крестом на шлеме нетерпеливо махнул рукой, и его бойцы начали торопить пленников. Я с радостью встал, потому что моя одежда по-прежнему оставалась сырой, из-за нее намокло все кресло, и сидеть в нем было уже неуютно.
Равенна встала, слегка пошатываясь, и я пошел вслед за ней из рубки, через колодец и вниз по трапу. Внизу стояли трое-четверо офицеров и мичманов, все в черном, а не в ярко-синем флотском, и еще двое разговаривали с Оросием. Капитан и адмирал, судя по звездам на погонах.
– То есть как это – не отвечают? Как это может быть? – спрашивал император, но еще не сердито, нет. Он был скорее озадачен, чем раздосадован. – С той защитой, которую я поместил на корпуса, они вполне имели возможность остаться на месте.
– Существует только очень узкий отрезок безопасной воды, – сказал адмирал. – Если они покинули его по какой-то причине, например, отвечая на сигнал бедствия, на возвращение против течений потребуется время.
– Здесь некому терпеть бедствие. Я иду на мостик. – Оросий направился к двери, потом остановился и обратился к командиру гвардейцев. – Трибун, заприте пленников на гауптвахте. Всех, кроме тех троих. Их оставьте в моей каюте – у меня с ними есть незаконченное дело. Мауриз и Телеста пойдут со мной. – Император нахмурился, указал на меня рукой, и я ощутил покалывание на коже, а от моей одежды повалил пар. Когда он перестал идти, она снова была сухой.
– Есть, ваше величество! – ответил трибун в спину Оросию, выходящему из ангара. – Декарион, возьмите трех человек и сделайте, как приказано. Все остальные возвращаются к своим обязанностям. Вы трое… – он показал на Палатину, Равенну и меня, – …следуйте за мной.
Мне не понравился тон императора, когда он говорил про «незаконченное дело», но поделать я ничего не мог. Вслед за трибуном мы вышли из ангара и зашагали по широкому коридору с высоким потолком. На обычной манте это был бы грузовой трюм. Но здесь он, вероятно, использовался для хранения императорского багажа и дополнительного оружия, так что «Валдур» фактически имел пять палуб, а не четыре. Стены крашеные, на полу такие же циновки, как на всякой другой манте, чтобы ноги не скользили, только здесь они были выкрашены в малиновый цвет. На стенах висели шелковые знамена. Я решил, что это путь, по которому проводят на борт официальных гостей.
В конце коридора нас ждала широкая лестница с перилами. По ней мы поднялись в круглое помещение, странно похожее на зал в замке, хотя оно было украшено в фетийском стиле. Затем по другой лестнице, на сей раз с двух сторон охватывающей этот круг, в поистине огромный колодец. Я изумленно взирал на пышное убранство, позолоту на всех деревянных деталях, даже имитацию мозаичного узора на полу, Быстро глянув на мостик, когда мы проходили мимо, я неожиданно понял, что между нами и мостиком есть еще один колодец поменьше, в который выходят каюты – ближайшие окна, которые я мельком увидел, находились от нас ярдах в двадцати.