Инновационная сложность
Шрифт:
Но, продолжим рассказ о Побиске Кузнецове и его подходе к лечению энуреза:
«…Но он и с тряпочкой уписался, и снова приходит ко мне. Я говорю: “Знаешь что, у тебя ведь ничего не болит. Ты просто не умеешь просыпаться во время сна, когда у тебя возникает позыв. Я буду тебя лечить так: я тебя усыплю, потом доведу до твоего сознания, что у тебя появилось желание мочиться и после этого я тебя разбужу. И если ты научишься просыпаться, когда у тебя появилось желание помочиться, ты не будешь и ночью мочиться. Я тебе понятно объяснил?" Он говорит: "Да, понял". "Ну, пойдем." Положил его. Он у меня уснул мгновенно. Хочет человек выздороветь, какое уж тут сопротивление гипнозу? Есть искреннее желание вылечиться. Уснул. Я начинаю, во время сна уже, повторять ему: "У тебя появилось желание мочиться, как бы ты крепко ни спал, ты садишься". Он у
292
Никаноров С. Н. Титаны: Рассказ современного русского гения Побиска Георгиевича Кузнецова, записанный его другом и оппонентом Спартаком Петровичем Никаноровым // Экономическая и философская газета.2005, № 48–49 (581). С. 6.
Классическое медицинское описание можно было бы оставить за скобками, т. к. оно практически дано: от клинических проявлений до рекомендаций про тряпочку. Устройство резиновое вместо тряпочки мне – слушателю Военно-медицинской академии, – показывали в 1983 году. Ни про природу явления, ни про какие-либо другие радикальные методы лечения первичного энуреза (т. е. наблюдаемого на фоне полного здоровья: не связанного с наличием какой-либо органической патологии или заболевания), как ни говорилось, так до сих пор и не говорится. Лечение же, предпринятое Побиском Кузнецовым, до сих пор не столь общепринято в современной клинике лечения энуреза. То, что я увидел вышеприведенный материал в газете в 2006 году как описание достижений советского гения – еще одно подтверждение непонимания современной медициной истинной причины данного страдания. За прошедшие годы ничего радикально и не изменилось.
Так как я помог мальчику без гипноза? И что же в данной патологии виртуального?
Теоретическое описание и обсуждение
Sublata causa, tollitur morbus.
С устранением причины устраняется болезнь.
И так, речь идет о первичном, идиопатическом энурезе.
Кратко рассмотрим термин «идиопатический»: от греч. idios – собственный, особый и pathos – страдание, самостоятельный (син. – эссенциальный). То есть, идиопатической называют болезнь, возникающую самостоятельно, т. е. независимо от других поражений (иначе – protopathicus, primarius, в противоположность понятию вторичный – secundarius, дейтеропатический). В узком смысле – болезнь, имеющую неизвестную первопричину.
Данный случай я не раз использовал в своих докладах или лекциях, описываю же в развернутом тексте его впервые: не доходили руки. Как всегда, представляя его вниманию широкой аудитории, преследую множество целей. Многомерность, полионтичность, полионтологичность вывода, результата и т. д., в широком смысле – гиперкомплексность, – отличительная характеристика виртуалистики.
Прежде всего, хочу выполнить обещание, которое я дал Н. А. Носову. Затем, описать, зафиксировать феномен, интерпретировать и объяснить, что необходимо для введения его в научный оборот.
Как известно, наука развивается, во-первых, опираясь на новую феноменологию, которая ранее была либо неизвестна, либо считалась артефактом и находилась вне научного внимания. Во-вторых, – на метод или методологию, на новый взгляд, дающие новые данные об уже известном феномене и его понимание. Интерпретация и объяснение – завершающие шаги герменевтического раскрытия.
Виртуалистика как постнеклассический парадигматический подход позволяет сделать и первое и второе: предъявить и казус – феномен, и его виртус – силу, приводящую в действие казус, и, наконец, как следствие – теоретическую модель рассматриваемого явления. Естественно, как и у всякой парадигмы, у виртуалистики есть слепая зона – зона того, что она не видит, и открытая зона, зона доступная для фиксации феноменов и их концептуализации – разработки теоретической модели, а значит, интерпретации и управления ими. В-третьих, все новое всегда интересно, особенно если новое возникает в вещах обыденных.
И еще. Иногда, например, в литературе новое произведение задает целый жанр литературы (жанр, кстати, в переводе с французского языка – род), повторяющей первое произведение в основных чертах и имеющей, в силу своей вторичности, уже статус массовой литературы. Замечу, способность элемента любой реальности развернуться (быть развернутым) в качественно новую реальность укладывается в теоретические модели виртуалистики. Кроме того, это подтверждается и практикой виртуалистики – аретеей.
Поэтому новая виртуальная феноменология, на мой взгляд, может претендовать, да и должна – на новый научный жанр описания объекта исследований. Конечно, выявление специфических атрибутов виртуального способа описания мира – отдельная научно-практическая и методологическая задача формирования постнеклассического языка науки, в нашем случае – языка биорациональности, развиваемого В. И. Аршиновым, Л. П. Киященко, Е. Н. Князевой, В. Е. Лепским, В. И. Моисеевым, О. В. Поповой, П. Д. Тищенко, Я. В. Чесновым (1937–2014), Б. Г. Юдиным, Г. П. Юрьевым и др. коллегами.
В описанном мною случае важно обратить внимание на следующие моменты.
Разрешение неблагополучной ситуации произошло быстро и неожиданно для семьи мальчика. Это указывает на то, что в картине мира его родителей, да и врачей, пытавшихся на протяжении нескольких лет оказать ему помощь, отсутствовало понимание того, что ночное недержание мочи имеет свою собственную природу, не сводимую к реальности бодрствующего тела и/или бодрствующего сознания.
В виртуалистике расположение событий разных реальностей в единый ряд событий как однородных описан как феномен соположения реальностей. В нашем случае, в парадигматических установках врачей. Иными словами – современные медики решения искали и ищут не в той онтологии (конечно, это касается первичного энуреза: смотри разъяснение). То есть, соположение бывает адекватным и неадекватным.
Фиксируем. Ночное недержание возникает во сне, а значит, при известном уровне развития ребенка, может быть скорректировано в реальности же сна (в виртуальной относительно бодрствования), а не в константной (относительно сна) реальности бодрствования. Хотя, известные рекомендации в константной реальности – реальности бодрствования, например такие, как не пить жидкости после семи часов вечера или давать ребенку на ночь съесть кусочек соленой селедки (хранить ее нужно в холодильнике! – посмотрите в интернере), несомненно, влияют на клиническое течение болезни.
Что же сделал я? Как я смог повысить у мальчика «выделение гормона вазопрессина ночью», если верить последней современной гипотезе о причине заболевания?
Передам опущенную часть разговора с мальчиком.
– Сегодня днем пойдешь в туалет и потренируешься прерывать мочеиспускание, т. е. потренируешься писать мелкими порциями. Поначалу будет непривычно и может быть больно или неприятно сдерживаться, но потерпишь. А когда ночью уснешь, то во сне, как захочешь писать и придешь в туалет, то сначала помочись чуть-чуть. Если ты спишь, то оттого, что промок – проснешься. Проснувшись, пойди в туалет по-настоящему, а потом уже спокойно ложись спать. А так как беда в кровати будет маленькой, то все буквально сразу же высохнет. На второй – третий раз уже научишься понимать, что надо просыпаться…
Вот эту рекомендацию ребенок и выполнил. К слову, только что была приведено описание аретической или аретевтической процедуры (пока что виртуальная терминология еще не устоялась): аттракции – привлечения внимания к виртуалу и девиртуализации – перевода события к обыденному, консуетальному статусу.
Чего же не мог сделать во сне ребенок, страдающий первичным энурезом?
Нельзя не заметить, что ребенок сам с задачей идентификацией своего состояния сна как состояния сна не справлялся. Взрослый, если он не пьян или не находится без сознания, с такой задачей справляется. Некоторые взрослые, с задержкой развития, как говорят клиницисты, не всегда. Почему? В чем же состоит эта «задержка»?