Инопланетяне

Булычев Кир

— А какие желания? — быстро спросил Доник.

— Ты еще молод задавать такие вопросы, — сказал Аполлон-Союз. — Но в виде исключения я тебе откроюсь.

Алкаш распахнул обвислый, потертый пиджак с ветеранским, незаслуженным значком, на лацкане, и Доник увидел, что из обоих внутренних карманов выглядывают горлышки бутылок.

— Пшеничная, — сказал Аполлон-Союз. — Высший сорт. Могу позвать любого друга, откуда хочешь прибегут. Залейся.

— А откуда они у вас?

— Очкарик, я тебя буду звать Берией, ты другого не заслужил. А я тебе буду сознаваться. Так вот — хрен его знает, откуда! Наверное, от верблюда. Еще час назад я был самым несчастным человеком в этом микрорайоне. Никуда не привезли, нигде не дают и не на что купить!

Ты такого чувства не испытывал ввиду чистоты твоего желудка. Я пошел топиться — кем мне быть, топиться, понял?! Сел и ботинки снял, чтобы не мешали топиться, — я люблю все делать культурно. Потом я пиджак снял, пиджак не виноват! — а в карманах у меня две, понимаешь, пустые бутылки для сдачи посуды. Значит, я все это положил на парапет и пошел через него лезть, чтобы свалиться в глубины безмолвия. И тут у меня появилось предчувствие. Словно голос с неба:

«Ууууу! Посмотри в пиджак! Вдруг у тебя бутылки уже полные?». Я голосу говорю: «Не дури! Что уже выпито, то полным не бывает…», — а голос: «Ууу! Гляди!». Я отложил потопление, смотрю в карман — а они полные до горлышка и запечатанные… Скажи, а Бог есть? Нет, ты мне честно скажи, значит, я еще нужен человечеству, если мою бессмертную душу решили сохранить через посредство чуда? Знаешь, очкарик, я завтра в церкву пойду, пускай меня крестят. А?

— Значит, вы уверены, что сначала бутылки были пустыми, а потом наполнились?

— И запечатались, кем мне быть! — Аполлон-Союз рассмеялся. Он был в самом деле счастлив. — Ты меня правильно пойми, — сказал он. — Это я не чтобы сразу вылакать — это я для счастья. Я уже час как хожу, смотрю, но чтобы пить — ни за что! Ты меня понимаешь?

— А почему вас Аполлон-Союз называют? — спросил Доник.

— Потому что Союз-Аполлон в Калуге живет, — ответил алкаш.

— А у вас имя-отчество есть?

— Оскорбляешь! Есть и не одно. Хочешь, зови меня Эдиком Стрельцовым.

— В общем, мне все равно. Не хотите говорить, не надо. Только я знаю, откуда у вас бутылки.

— А ты объясни, может, пойму.

— Вам ведь все равно.

— Честно говоря, не все равно. Я вычисляю: подарков мне никто делать не будет. Но и красть я их не крал. Потому, докладывай. Любой вариант будет рассмотрен нами уважительно, в обстановке консенсуса.

— Эти бутылки сделаны инопланетными пришельцами.

— Ну ты даешь, очкарь! Я думал — ты в норме.

— А я же вам не навязываю свою теорию, — сказал Доник, не опуская взгляда. — Только хочу объяснить, что они поступают логично. Может быть, и я на их месте начал бы вторжение точно таким образом.

Доник понимал, что Аполлон-Союз храбрится и готов поверить даже в черта. Иначе давно бы изматюгал Доника и ушел. А Донику тоже до смерти нужен был собеседник, союзник — нельзя быть одному хранителем такой тайны.

— Я вам не навязываюсь, — сказал Доник. — Не хотите, не верьте. Я сам еще вчера не верил. Глупости какие — пришельцы…

— Пришельцы-мришельцы, — сказал Аполлон-Союз. — Мать их.

— А вчера вечером я гулял и увидел, как их корабль вот здесь опустился, а они из него выбежали.

— Крупный?

— Корабль крупный, а десант — знаете, такое ощущение, словно насекомые. Я их не видел — но слышал, как шуршат.

— Это бывает, — сказал Аполлон-Союз, — это лечат. Тебе рано, а нашего брата лечат. Значит, на глаза не попались, а на плечо лезли?

— Вы не в том смысле понимаете. Главное, что их корабль взорвался, и они остались у нас навсегда. И теперь им, наверное, надо здесь устроиться.

— Беженцы из Карабаха?

— Может быть, беженцы. Они стали превращаться в вещи, разных небольших существ.

— Зачем?

— Чтобы проникнуть, я думаю, — сказал Доник. — Я сейчас двух видел один был как ежик, а другой — белка.

— И сбежали, — сказал Аполлон-Союз. — А бутылки стоят!

— Сбежали, потому что я их испугал. Они же боятся, что их разоблачат.

— С какой целью боятся?

— Тогда мы начнем их извлекать и уничтожать. И вторжение сорвется.

— Да здравствует вторжение! — громко сказал Аполлон-Союз. — Кто угодно, вторгнись, чтобы курево было и колбаса! Надоело жить свободным!

— Тише!

— Какой тише? У нас сколько властей менялось, и мне все обещали, что я буду жить при нынешнем поколении и при коммунизме. И все врали. А тут приходят — и сразу несут бесплатную водку. Да здравствуют инопланетные пришельцы!

Тут сестры Волковы, которые проходили неподалеку, подпрыгнули со страху, а их собачки залаяли. Доник сказал:

— Тихо, вы! Видите — доказательство проходит?

— Какое доказательство?

— Эти бабушки — они сестры Волковы…

— Знаю, в одном доме с ними прописан. А что?

— А то, что у них была собака…

— И сейчас есть собака.

— Сколько собак?

— Не скажу. Может быть, у меня двоится в глазах, а это врачи нам не советуют.

— У них две собаки. Одна сестра думает, что у настоящей вся морда белая, а другая думает, что только половина. Вы смотрите, собаки почти одинаковые…

— Мне не видать, я только хвост наблюдаю, — сказал Аполлон-Союз.

— Но вы же видите, что у них две собаки!

— Удивительно, — согласился, наконец, Аполлон-Союз, — что хозяйки не замечают.

— А они довольны. Они счастливы, — сказал Доник. — В этом принцип завоевания.

— Завоевания?

— Пришельцы хотят, чтобы людям казалось, что они счастливые, а потом завоюют.

— Никто и никогда еще не хотел мне счастья. Нет, про пришельцев, может, и не врешь, а про счастье врешь.

— Тогда предлагаю эксперимент, — сказал Доник.

— Какой еще эксперимент?

— Разбейте эти бутылки.

— Ты что?

— Если это пришельцы, они не допустят, чтобы у вас было такое горе правильно?