Инопланетянин (сборник)
Шрифт:
Уотсон усмехнулся
— Я же говорил вам, что Джон никогда не покупает котов в мешке. Как имя вашего протеже?
— Харви. Рэй Харви.
— Я полагаю, что независимо от того, возьмем мы этого Харви в дело или нет с ним стоит познакомиться. Если конечно, не будет возражать наш верховный главнокомандующий.
Джон Патрик Кейсуэлл не возражал. Он легко одобрил идею ввода в программу частного детектива вообще и не возражал против конкретной кандидатуры Рэя Харви в частности.
— Согласен с одной оговоркой, — уточнил он свою позицию. — Частный детектив, Рэй Харви или кто-либо иной, ничего не должен знать о существе программы «Инвазия». До поры до времени, пока система обсервации не выдаст сигнала тревоги.
Мейседон сразу понял и одобрил идею советника президента, но Уотсон нахмурился.
— Но его же надо подготовить!
— Мы и будем готовить. Скажем, к слежке за особо опасными преступниками экстракласса. Только и всего!
— А потом как топором трахнем его по башке сообщением, что ему придется охотиться за инопланетянами? А если такая неожиданность выбьет его из колеи?
— Надо выбрать такого человека, чтобы этого не случилось. — Кейсуэлл повернулся к Мейседону. — Как вы полагаете, Генри, Рэй Харви выдержит такое сообщение?
Мейседон улыбнулся.
— Полагаю, что выдержит. Боюсь только, что он не поверит в реальность присутствия на Земле инопланетян.
— А это уж ваша забота! Надо составить персональное извлечение для детектива из программы таким образом, чтобы он не только поверил, но и немножко испугался. Страх в небольших дозах помогает человеку проникнуться чувством ответственности.
Прошел день, другой, целая неделя, а Кейсуэлл, казалось бы, вовсе не торопился возвращаться к вопросу об участии Рэя Харви в программе. Уотсон, время от времени вспоминая об этом деле, подшучивал над медлительностью «патрона» и задавал всякие ехидные вопросы насчет роли детективов в жизни Кейсуэлла как таковой. Советник президента лишь посмеивался в ответ и отшучивался очень ловко и хладнокровно. Мейседон помалкивал, он знал, в чем причина задержки. Знал не по каким-либо конкретным фактам, а чисто теоретически, но тем не менее был совершенно уверен в том, что не ошибается: Кейсуэлл собирал сведения о Харви, проверял его по всем доступным ему каналам с той же тщательностью, с какой в свое время он проверял самого Мейседона. Генри был озабочен не самим фактом проверки, — эта операция представлялась ему и необходимой и совершенно естественной, а обстоятельность Кейсуэлла в ведении дела вызывала уважение и стимулировала доверие к нему. Мейседона смущала совсем другая, куда более деликатная сторона дела: в свое время, каким-то образом узнав о том, что его, полковника Мейседона, так сказать, посадили под колпак, Харви счел нужным сообщить об этом. Как же поступить ему? Со своей совестью Мейседон уж как-нибудь бы справился, жизнь, а особенно служба в Пентагоне хорошо закалили его в этом отношении. Но Генри волновали и чисто утилитарные соображения: скорее всего, рано или поздно Харви станет известно, что полковник Мейседон нечто знал о тотальной проверке и тем не менее промолчал. А это уже некрасиво, это явно не по-товарищески! Даже никак внешне не отреагировав на такой поступок, Харви мог обидеться и затаить в глубине души неприязнь. Ведь Рэй был из тех несколько примитивных, грубовато-сентиментальных натур, которые чувство товарищества ценят очень высоко. Это не Кейсуэлл, который бы лишь одобрительно улыбнулся, узнав о хитроумии коллеги. Портить отношения с Харви Мейседону определенно не хотелось, причем не только по деловым, но, как это ни странно, и по чисто человеческим, моральным соображениям. В общем, обнаружив, что проверка Харви затягивается, а чем дольше ведется проверка, тем легче ее обнаружить, Мейседон устроил себе нечаянную встречу с детективом.
— Знаете, Рэй, — заметил он словно мимоходом, — теперь ведь на вас кто-то катит бочку.
Харви взглянул на него с интересом и усмехнулся.
— Знаю. Знаю даже, кто катит.
— Кто? — живо поинтересовался полковник, широта осведомленности Харви его не только интриговала, но и несколько беспокоила.
— А вот этого я вам не скажу, баззард. Вы уж извините. О некоторых вещах лучше не знать, если к тому нет острой необходимости.
Харви задумался, разглядывая свою левую руку с деформированными долгой тренировкой пальцами.
— Но вот что стоит за этим, не знаю. Не знаю! — И Харви вопросительно взглянул на полковника.
— И я не знаю, Рэй, — мягко ответил Мейседон и ободряюще подмигнул. — Но убежден, что за всем этим для вас не кроется ничего плохого.
— Серьезно?
— Вполне. — Генри улыбнулся. — Если, конечно, вдруг не выплывут какие-нибудь страшные грехи прошлого.
Харви вздохнул.
— Кто из нас безгрешен? — Он испытующе взглянул на Мейседона и усмехнулся — Но ничего страшного Так, грешки, за которые умные люди дают подзатыльник не более того.
— Тогда можете спать спокойно. Вами интересуются умные люди.
— Серьезно? — снова переспросил Харви. Мейседон утвердительно кивнул и Харви к этой скользкой теме более не возвращался.
В этот же день вечером Харви встретился с Линклейтором. Такого рода визиты без предупреждения, согласования и даже без особых на то оснований были в их взаимоотношениях явлением обычным. В этот вечер Линклейтор был именно Линклейтором, а не Хобо, то есть он был, по его собственному выражению, непростительно трезв — трезв, как свинья! Как и всегда в таких случаях, Линклейтор угостил Харви крепчайшим кофе, сваренным в медном кофейнике, без сахара, но с хорошей порцией десятипроцентных сливок.
— А вы ошиблись, Хил, — заметил Харви. Полковник Мейседон все-таки предупредил меня.
Чашечка кофе повисла в воздухе.
— Но я не ошибся в другом. — Линклейтор отхлебнул обжигающий напиток, сливки подавались кипящими. — Он в курсе затеваемого дела. Если представится случай, не упусти его!
Харви кивнул в знак согласия, налил себе кофе, капнул в него сливок и повторил задумчиво:
— А все-таки он меня предупредил.
— А ты и рассиропился? — Линклейтор насмешливо фыркнул, его жирное брюхо колыхнулось. — Он тебя просто боится!
Харви пожал плечами и Линклейтор поправился:
— Ну, не боится, так старается заручиться твоей поддержкой, обеспечивает тылы. Устраивает свои дела, короче говоря.
Не без того, — согласился Харви и без всякого нажима повторил еще раз: — И все-таки…
Линклейтор шумно вздохнул. Его брюхо уперлось в столик и слегка катнуло его, столик был на колесиках Он допил кофе и лишь после этого мирно заметил:
— Вообще-то ты прав. Случай неожиданный. В конце концов это только естественно, когда среди кучи подонков находится один порядочный человек. Но не торопись с выводами.
— Я не мальчик, Хил, — обиделся Харви.
В тот же день вечером донесение о доверительной беседе полковника Генри Мейседона и частного детектива Рэя Харви легло на рабочий стол советника президента. Кейсуэлл сначала бегло просмотрел этот документ, задержавшись взглядом на примечании, в котором указывалось, что из-за сильных помех передается лишь общий смысл и отдельные фрагменты разговора. А потом уже заново, внимательно скорее проработал, чем прочитал текст. Фразу «знаете, Рэй, теперь уж на вас кто-то катит бочку» с примечанием, что это идиома, выражающая то-то и то-то, Кейсуэлл жирно подчеркнул и надолго задумался. Раздумье его кончилось тем, что он взял трубку спецтелефона кодовой линии связи, набрал некий домашний номер и попросил к аппарату шефа. После взаимных приветствий и недолгого разговора о пустяках Кейсуэлл спросил:
— Послушайте, Фредди, вы уверены, что Мейседон прямо, без посредников работает на своего тестя?
— Ну-ну, за руку мы его не схватили. Нет ни бумаг, ни голоса на пленке. Но все говорит за то, что именно Мейседон поставляет информацию «Радио корпорейшн». Причем прямо через старика Милтона, а не как-либо иначе.
— О’кей. Но улики отсутствуют?
— Отсутствуют. Они нужны?
— Нет-нет! И Бога ради никаких провокаций или подлогов! — Кейсуэлл помолчал, формулируя свою мысль так, чтобы сказать ровно столько, сколько нужно. — Скажите, как Милтон относится к своему зятю? Я имею в виду не только деловой аспект их отношений.