Иностранный легион. Молдавская рапсодия. Литературные воспоминания
Шрифт:
Жаклин была за хозяйку.
— Касса! — восклицал Анри, и девочка, протискиваясь между столиками, получала деньги.
Дети были рады, что окна больше не заколочены, что в комнаты заглянуло солнце, что снят часовой, что открыта дверь.
Мы обращались с ними ласково, но они все же побаивались нас. У Жаклин так и остался испуг в глазах. Она помнила, как мы еще недавно бушевали под окнами, jh боялась, что мы вот-вот снова перепьемся. Но мы как будто и сами боялись этих детей, мы вели себя сдержанно, осторожно.
2
Однако буйство все же произошло. Это случилось в тот вечер, когда Делькур праздновал свое производство в сержанты.
У Делькура была слабость: едва хватив лишнего, он впадал в буйное состояние.
Стояла удушливая июльская жара. Делькур был уже пьян, когда другие еще только начинали входить во вкус. Он горланил песни, кричал и грозил надавать кайзеру Вильгельму по зубам.
— Женщину! — неожиданно заорал он. — Давайте мне женщину!
Жаклин робко жалась в углу.
— Эй, девочка! — крикнул Делькур. — Позови сюда свою маму! Скажи ей, что мне нужна женщина!
— Перестань, Делькур, брось!—сказал ему кто-то. — Здесь нет женщин.
Но Делькур не унимался.
— Ах, да, — бормотал он заплетающимся языком,— обеих шлюх разорвало! Вспоминаю! Но ничего, иди сюда ты, девчонка! У меня есть для тебя картинки. На, смотри! 1
— Ладно, ладно! Нечего хвастать! — сказал Кдонз
и встал, чтобы своей широкой спиной заслонить Дель-кура. »
Но пьяница был упрям. Он вышел из-за спины Кюл-за, распахнул куртку и задрал рубаху.
Вся его грудь и живот были испещрены татуировкой. Жаклин с визгом забилась под прилавок.
— Что, понравилось? — кричал Делькур. — Ты смотри, смотри хорошенько! Вижу, что понравилось!
Он смеялся бессмысленным пьяным смехом, толкался между столиками и тыкал каждому в глаза свою татуировку. Большая надпись «Да здравствует вино и любовь!» шла через весь живот, извиваясь вокруг голых женщин и мужчин.
— Иди сюда, девочка!—орал Делькур. — Посмотри, какие картинки! Это тебе поможет приготовиться к первому причастию.
Красное вино внезапно залило ему живот, точно кровь хлынула из разорванных внутренностей.
Анри, испуганный, затравленный, но обнаживший клыки звереныш, стоял бледный и трясущийся и сжимал в руке стакан.
Делькур ударил его. Мальчик упал без чувств. Но в то же мгновение носатый Цыпленок Шапиро ударил Делькура ногой в живот. У Делькура были кулаки, как копыта першерона. Держа Шапиро за горло, он мгновенно раскровенил ему лицо. Защищаясь, Шапиро схватил Делькура за рукав. В руке у Цыпленка остался новенький сержантский галун.
Внезапно вошел Миллэ. Нас оглушила тишина.
— Легионер Шапиро, — негромко, но с напряжением сказал Миллэ, — опять вы?! Опять вы суете ваш жидовский нос не в свое дело?! Держите хорошенько этот галун! Держите его! Он вам пригодится!
Шапиро сделался тяжел и медлителен. У него вспотели виски. Подняв оброненные очки, он близорукими глазами рассматривал разбитые стекла и дышал тяжело, как загнанная лошадь. Руки у него дрожали. Он искал в карманах платок, чтобы вытереть лицо. Платка не было. Ладонь оказалась вся в крови.
— Вы арестованы! — крикнул Миллэ.
Мы попытались потушить дело. Адриен предлагал допить вино.
— Не опоздаешь с арестом! Не убежит Цыпленок!. Куда ему бежать, да еще без очков? — убеждал Адриен.
Его поддержал Лум-Лум:
— Брось, парнишка не так уже виноват. Ведь Дель-кур скотина! Брось! Это у него кафар из-за Маргерит! Это он сдуру полез в драку! Из-за любви! Брось его, Миллэ! Не стоит!
Со всех сторон кричали:
—- Брось! Оставь! Не надо! Лучше выпей!
Казалось, сейчас все начнет успокаиваться. Шапиро нашел наконец платок и стер кровь с лица.
Неожиданно раздался голос Жаклин.
— Господин начальник! — сказала она, выползая из-под прилавка. — Господин начальник! Мы вас очень просим... Мы боимся, когда пьяные... Мы боимся, когда они дерутся...
— Кругом марш! — скомандовал Миллэ, повелительно глядя на Шапиро, и тот резко повернулся и зашагал. Он был похож на автомат.
* Миллэ шагал позади него, вскинув кверху свой сухой подбородок, св'ои усики и свои холодные глаза.
— Ну, теперь он насидится, твой земляк! — сказал мне Лум-Лум. — Уж они ему покажут, Миллэ и Стервятник!
Вечером в штабе была непонятная суета: телефонисты были заняты без передышки, пешие ординарцы и мы, самокатчики, не имели ни минуты покоя. Вечер и часть ночи прошли в беспрестанных поездках в штаб и обратно.
— Будет наступление! — решили солдаты.
Батальон ждал сигнала с минуты на минуту. Однако
ночь прошла спокойно.
Рано утром штабные денщики стали почему-то прибирать пустовавшее помещение мясной лавки — самое вместительное из уцелевших в Тиле.
Денщики мыли полы, протирали окна. В усердии они промыли даже вывеску, на которой пыль дорог и разрушений почти совсем закрыла надпись: «Мясо. Всегда свежая конина и ослятина». Они шныряли среди развалин, находили случайно уцелевшие столы и стулья и несли в мясную. Они притащили скамейки из нашей таверны.
5 В. Финк
Но что именно должно было произойти в этой мясной, не4 знали даже они, всезнающие денщики.
В десять часов утра в помещение вошел полувзвод с примкнутыми штыками. Солдаты выстроились вдоль стен. Двое легионеров из четвертой роты ввели Шапиро. Лицо его было в кровоподтеках. На куртке не хватало пуговиц. Шапиро недоумевающим взглядом смотрел вокруг себя. У него пересохли губы, и он все время облизывал их.
Через несколько минут явилась группа офицеров с командиром батальона во главе.