Иной мир
Шрифт:
Утром ветер слегка утих, но погода по прежнему не радовала, небо было затянуто тучами.
— Что дальше, Шам? — В капитанской каюте было не так зябко, и мы расположились за столом, прихлебывая кипяток, щедро сдобренный ромом.
— Дальше… Дальше нам придется ждать суда. Думаю, примерно через неделю мы должны попасть в Дувр. Дня три пути. Микко останется тут, корабль нельзя оставлять без присмотра. До этого я бы посоветовал тебе, Артур, прогуляться по окрестным рыбацким деревням, и попробовать набрать с десяток человек в экипаж. Как ни крути, этим надо будет заниматься, потому, что вы лишились двоих.
— Одного — поправил я.
— Двоих, Артур. Михаэль потерял руку, и на корабле он будет балластом, значит, останется на берегу.
— Но…
— Это реальность. Не думай, что Михаэль от этого что-то потеряет. Очень многие, попав в Мир, идут в море. Ну, как-же, романтика! Все параллельные миры, так,
В таком ключе я об этом не думал. В принципе, Шам, конечно, прав, как всегда. Но лично мне, почему-то, изо дня в день ходить по полю, уставившись на хвост быка, казалось более чем сомнительным удовольствием.
— Хорошо, Шам, я понимаю. А почему именно я должен набирать людей? Я, вообще-то, никогда не занимался рекрутингом, да и что я, выйду на середину деревни, и просто заору: “Эй, не желаете ли стать моряками шлюпа “Самсон”, который занимается…” Кстати, а чем именно мы, обычно, занимаемся? Контрабандой?
— Всем понемногу. — Шам ухмыльнулся. — Капитан де Вилль, до своего перехода, обычно, брал контракты на перевозку груза. Не брезговал и контрабандой. Иногда возил пассажиров. Если была возможность, брал на абордаж другие корабли. Это нормально. Смотри, к примеру, Англия объявила войну, скажем, франкам. Де Вилль, завидев французский корабль, и не имея на борту груза, пускается в погоню. Перестрелка, абордаж… Он идет в первый же английский порт, поднимает английский флаг, передает властям пленных, за соответствующую плату, продает товары с призового корабля, имея на руках разрешение начальника порта… Это уже не контрабанда, это уже приз, и является законным товаром, принадлежащим капитану. Корабль, если, конечно, он хуже “Самсона”, и, тем более, поврежден в бою, тоже идет на продажу, пусть и по маленьким расценкам. То же самое де Вилль мог проделать и с английским торговцем, но избавлялся от товара уже во Франции.
— Вот ведь жук! Воевал за обе стороны? И его никто ни разу не поймал?!
— Обычное дело. — Шам пожал плечами. — Главное в этом — выгода, а не какие-то там патриотические чувства. Де Вилль вообще голландец, по последнему переходу, так что ему было все равно, что на англичан, что на франков, что на испанцев. А что касается того, почему — ты, и как набирать матросов… Я этим не занимаюсь. Мне вообще до лампочки, что на “Самсоне”, что на берегу, или скажем, у португалов служить Высшим. Я тут — значит, по мере сил, приношу пользу тут. Я там — буду там. Микко не хватит красноречия. Он слишком долго молчал, да ты и сам, думаю, это уже почувствовал, когда вы разговаривали. Остаешься ты. Как зазывать людей я тебе не подскажу, разберешься. Рыбаки часто пробуют сменить обстановку, лов рыбы непростое дело, а денег за это много не получишь: рыбаков много, и рыба идет по бросовым ценам. Им хорошо в неурожайный год, хорошо, когда Высшие устраивают падеж скота, вот тогда цены на рыбу взлетают до небес, есть то хочется всегда. Пройди по берегу, и обязательно наткнешься на рыбацкую деревню. Ну, деревня, может быть, слишком громко сказано, но несколько лачуг там точно будет. Остальное зависит лишь от тебя. Просто попробуй действовать по обстановке, и всё.
Пара бутылок рома, сухари, да три десятка небольших драгоценных камней — мой заплечный мешок
— Ты за рыбой, или так, мимо проходил? — Угрюмое, бородатое лицо, глаза подозрительно сощурены. Ни намека на гостеприимство. Что ж, будем учиться разговаривать и в такой обстановке…
— Если рыба свежая, может, и куплю парочку. Но вообще, проходил мимо, да решил поинтересоваться, кто тут живет, как…
— А так не видно, да? Рыбаки тут живут. Прозябают, вернее. Да еще и штормит слегка, хрен в море выйдешь.
— И много вас?
— Тебе зачем?
— Слушай, я тут недавно. Мне просто интересно. Может, сядем, поговорим? Выпьем, у меня ром есть.
— Поговорить можно. Отчего не поговорить-то? — Немного смягчился мужик, то-ли от того, что я упомянул о выпивке, то-ли из за моих слов о том, что я новичок. — Свами, Роджер, тут парень, поговорить хочет…
Спустя несколько минут мы, расположившись у костра, передавали друг другу бутылку.
— Дело такое, Артур, — рассказывал, в основном, встретивший меня бородач Антуан. — Жизнь рыбака дело трудное, море слабых не любит. Вернулся с уловом — сыт, продал часть рыбы — купил хлеба. Штормит, или не повезло, не поймал рыбу — ложись спать голодным. Но быть земледельцем, скажем, не по мне. Я пробовал. Пару переходов назад, во Франкии, честно пытался выращивать овощи. Это же тоска смертная! Постоянно колупаешься в земле, прополка, полив… Спину разогнуть некогда! Конечно, жил я тогда в большем достатке, чем сейчас, но и уставал больше. Вечером приходишь домой, перекусил, и валишься на койку. Потому, что с зарей снова надо вставать, и идти в поле. В общем, как только король объявил войну португалам, я побежал записываться в армию. Записаться то записался, но воевать с португалами не пришлось: наш отряд тогда бросили шерстить Иных, уж больно они лютовали даже в серой черте. Ну, сказал я себе, не попаду в Португалию, не прихвачу там какое-никакое добро, так. может, разбогатею в катакомбах: Иные там много серебра да золота держат… Ага, разбогател так, что отправился в переход. Да еще и потерял перед этим руку, по плечо… Когда вернулся, уже в Дании, решил понемногу рыбачить. Всё бы ничего, да в шторм попал. И опять пришлось карабкаться из Иных в люди. Теперь вот — тут, в Англии.
Рыба, зажаренная на костре, прекрасно шла на закуску. Я вытащил вторую бутылку, и забросил первый пробный камень:
— Если рыбацкий труд так тяжел и неблагодарен, то почему бы не попробовать что-то еще?
— Что, предлагаешь пойти к Иным, выйти оттуда с полными руками золота, купить себе поместье, и пойти в знать? — Свами, высокий, жилистый мужик, так и источал сарказм. — Чтобы потом, как только очередной придурок на троне объявит войну, уйти в переход, и все потерять?
— Погоди, Свами. — Антуан поднял руку. — Откуда парень знает, что ждет богатых лордов, он же недавно сюда попал. — Дело в том, Артур, что за богатство и титулы приходится платить. Не серебром и золотом, нет. Каждый, выбившийся в лорды, в случае войны, обязан быть в войске. Ну, или на флоте, тут уж как придется. Война — дело тяжелое, кровавое. Повезет — не уйдешь в Иные, останешься цел, еще несколько лет будешь жить хорошо. А не повезет? Да хотя-бы, прикинь: ты стал лордом, случилась война, Англия победила, ура-ура, всех выживших осыпали золотом и серебром… Но ты, в бою, потерял обе ноги. Или руки. И? Много радости тебе эта победа доставит? Без ног ты будешь передвигаться на тележке, с помощью костылей. Много ты нагуляешься? Вместо рук ты, конечно, сможешь заказать протезы, дело не хитрое. Но что ты ими сможешь сделать? Даже шлюху за бока не ухватишь! Не жизнь будет, а мучение. А по законам Высших, может, ты не слышал, но даже руки на себя наложить — запрещено. Самоубийство приведет тебя к семи срокам в Ином теле подряд. Причем, в самых глухих и темных пещерах. Так то.
— А вот рыбаки, земледельцы, оружейники, словом, простые люди, — встрял Свами, — на войну, если и идут, то только по своей воле. Она, в общем-то, нас не касается. Ну, нападет на Англию та же Испания, ну, потопчут посевы, обложат данью проигравших, так ведь простых-то людей, без надобности, и пальцем никто не тронет! Да, потом новый король поднимет налоги, и придется жить впроголодь. Просто потому, что в Испанию пойдут караваны с положенным победителю добром. Но это — не переход, а так, житейская неприятность.