Иной мир
Шрифт:
— На кой ему воевать потребовалось? — Спросил я, когда мы, вечером, сидели на берегу у костра, и пили травяной настой. Эля у нас не было, ром, конечно, оставался, но Шам делал очень вкусные отвары, чай, вот только из различных листьев. Чтобы пить настоящий чай, прежде всего требовалось открыть Индию. А Высшие пока не давали такой возможности. Любой, возомнивший себя Магелланом капитан, сталкивался в пути к известным по своему прошлому миру, но еще неоткрытым тут землям, с такими проблемами, что считал за благо повернуть назад. Так что брусника, шиповник, ежевика, малина и черника с земляникой использовались в качестве заварки на постоянной основе.
— Война… — Шам задумчиво глядел на танец языков пламени в костре. — Если у короля возникают любые серьезные проблемы в государстве, лучший способ их решения, это война, Артур. Лорды замыслили заговор, и ты об этом узнал? Объяви войну. Вся знать пойдет в первых
В Дувр мы пошли вдвоем с Шамом. Вместо тесаков, хорошо послуживших мне в катакомбах, пришлось взять меч. Около килограмма весом, может, чуть больше, сантиметров восемьдесят в длину, с простым перекрестием у рукояти, обтянутой бычьей кожей, он удобно лежал в руке. Пистолет я не взял, Шам заверил, что в нем не будет надобности. Поселение Антуана было по пути, но нас встретила лишь заливающаяся лаем собака, привязанная на длинной веревке: погода наладилась, и все ушли в море.
Дувр оказался маленьким городком, с одноэтажными каменными, и двухэтажными, где первый был сложен из камня, а второй из дерева, домами. небольшая площадь с городским базаром, лавки ремесленников, торговцев, оружейников, пекарни и таверны… Шам, прекрасно ориентирующийся в городе, прежде всего позаботился о ночлеге. Мы сняли на два дня комнату в таверне “Розамунда”, у ее хозяйки, крепкой, серьезной женщины. Там же и пообедали. Потом шаман повел меня к местному гарнизону, где, в гарнизонной тюрьме, и содержались любые подозрительные личности, ожидавшие суда.
Да, джентльмены, у нас сидят пятеро контрабандистов, двое воров, один дебошир, и четыре шпиона, один франк, один швед, два испанца. Да, завтра, на площади, состоится суд. Ну что вы, утром, конечно же утром! Судья Его Королевского Величества Теренса Второго уже прибыл, и откладывать дело в долгий ящик не станет: у него много работы, и он желает завтра, уже после обеда, уехать дальше. Выкуп контракта каторжников? Сразу после суда, там-же, на площади. Будут присутствовать мэр города, Вильям Стетсон, и начальник гарнизона, капитан Ульрих Хольм. Они назначат положенную цену, с учетом срока, положенного каждому осужденному, проведут аукцион, и соберут плату. Вы недавно попали в Мир, я угадал? Ну, это легко! Вы задаете вопросы, на которые знают ответы все, кто уже провел тут год-два. Но это правильно, и я готов на них ответить, следует знать, чем грозит тебе нарушение закона… Поговорить с преступниками после суда, но до аукциона? Думаю, возможно. После того, как судья закончит разбирательства, мэр с капитаном Хольмом сначала проводят его, а уж потом займутся своей частью процесса. Так что у вас будет от тридцати минут до часа, и для этого стоит лишь обратиться к командиру охраны. Само собой, придется заплатить, но сущие копейки…
По дороге к таверне Розамунды шаман попросил подождать его, и зашел в двери дома, отмеченного вывеской с четырехлепестковым клевером. Я, от нечего делать, осматривался. Узкая улочка, вымощенная булыжниками, дома, похожие друг на друга, редкие прохожие. Шам вышел из дома не один, вместе с ним появился высокий, рыжий парень.
— Знакомься, Артур. Это — Ал. Он согласился пойти с нами, так что на шлюпе будет практически полный экипаж.
— Ну, Алом меня можно назвать с большой натяжкой… — Парень протянул руку, я ее пожал. — Я еще только учусь. Так что на многое не рассчитывайте, удержать от перехода мне не под силу. Кое-что могу, кое-что — нет. Да и третий глаз пока что видит не так далеко, от силы — на пять миль. Но, как говорит наставник, для развития необходима практика, а значит, хватит мне сидеть тут, пора идти своим путем. Что еще сказать? Ем и пью то, что есть, лекарства и зелья варить умею. Завтра буду готов, на первое время возьму с собой всё необходимое.
— Ну, как договорились, приходи на площадь. Двинемся прямо оттуда, после суда. — Шам тоже пожал руку алхимику,
Судья Его Величества Теренса Второго обманул мои ожидания: насмотревшись когда-то художественных фильмов, я думал, что увижу солидного мужчину, в парике, мантии… А он ничем не отличался от обычного человека, и, попади он мне в рыбацком поселении, я принял бы его за рыбака. Ну, разве что, у его рубашки был кружевной воротник, а на груди висела толстая, серебряная цепь, с подвешенным на ней небольшим рубином. Парики тут явно были не в почете, а мантия не являлась атрибутом судебной власти. Судья сидел на помосте, за небольшим столиком, чуть поодаль, так-же, на стульях, расположились мэр и капитан. К столику солдаты по очереди подводили обвиняемых, офицер зачитывал судье прегрешения каждого, судья предоставлял слово подсудимому, тот пытался доказать, что обвинения против него — козни недругов… Ни тебе прокурора, ни адвоката, ни присяжных. Впрочем, на мой взгляд, наказание тоже было достаточно необременительным и формальным. Шведского “шпиона” вообще отпустили на все четыре стороны, причем, принеся извинения, и вручив ему небольшой кожаный мешочек, с компенсацией за неудобства. Судья не нашел криминала в том, что швед, впервые попавший в Англию, интересовался незнакомой страной, Дувром, портом… Испанские шпионы держались совсем по другому. Они признали себя разведчиками, и не скрывали почти ничего. Да, изучали береговые укрепления. Да, пытались получить полную информацию. Нападет ли Испания? А откуда им знать, что на уме у Его Величества Хосе? Они выполняют то, что им предписано, и не входят в круг приближенных к королю. Шесть месяцев каторги? Да хоть двенадцать, все равно их выкупят, или обменяют на англичан.
— Странно. Разве разведчики не должны скрывать свою деятельность, Шам?
— А зачем? Их же не пытают, их не сварят в кипящем масле, не отрубят головы… Да и что они сказали такого секретного? Ничего. Ну, поймали их с поличным, и поймали. Те сведения, о английских укреплениях, которые ими собраны, останутся тут, в Англии, а не попадут в Испанию. О своих укреплениях они ничего не расскажут, те, кто в курсе таких вещей, не шпионят на территории противника, а сидят дома.
Француз получил всего два месяца, потому, что его поймали, когда он пытался украсть лодку в порту. Поскольку доказательства его шпионской деятельности были лишь, по мнению судьи, подозрениями, его осудили за попытку кражи, и только. Контрабанду руды и кальвадоса судья, поколебавшись, оценил в один месяц. Вид у парней был не очень, Крис и Юр выглядели более-менее, Михаэль, похоже, пока не привык обходиться без правой руки, оттяпанной чуть ниже локтя, и перевязанной куском ткани, Барт с Азизом казались бледными, и какими-то опустошенными. Шам, внимательно разглядывающий парней, вздохнул.
— Артур, Барт винит себя в произошедшем. Скорее всего, Азиз — тоже, потому, что именно они, после перехода капитана де Вилля, были для команды лидерами. В основном, конечно, Бартоломео. Даже не знаю, может, не стоит их выручать?..
— В смысле, Шам?! — Я пораженно смотрел на него. — Это как — не выручать-то? Ты предлагаешь их, вот так, просто, бросить?
— Они знают, что виноваты. Не в контрабанде, конечно, а в том, что Михаэль потерял руку, в том, что из-за них сорвалась сделка, в том, что все они оказались в тюрьме. И их чувство вины наверняка усилится, когда ты их оттуда вытащишь. Они сломались. Сломались в душе. А проведя месяц, пропалывая грядки, или ухаживая за скотом, возможно, чувство вины притупится, и они, постепенно, придут в себя.
— Шам, ты, конечно, правильно говоришь. Но есть и другая сторона. Во первых, если мы их сейчас бросим, то кем мы после этого будем? Во вторых, они придут в себя гораздо быстрее, когда у них появится шанс исправить то, что натворили.
— Варианты… — Шам пожал плечами. — Я только пытаюсь тебе показать возможные варианты, не больше. Решать то все равно тебе, а не мне. Высших устроит любой исход.
Когда судья закончил разбирать дела, заключенные выстроились под усиленной охраной из солдат, с обнаженными саблями, с одной стороны помоста. Но, как оказалось, это был еще не конец процедуры. Судья встал, и произнес:
— Джентльмены. Его Величество Теренс Второй, волей Высших, издал указ. Все осужденные за преступления отныне получают отметку. — Толпа зрителей, собравшихся для развлечения на площади, недоуменно загудела. Шам выглядел удивленным.
— И так. Алхимики Его Величества изобрели состав, позволяющий, практически безболезненно, и на определенный срок, вживить в кожу человека металл. Отныне на лбу каждого осужденного будет красоваться пластина из серебра, и любой сможет отличить каторжника с первого взгляда. После того, как он искупит свою вину честным трудом, пластина отвалится. Останется лишь небольшая отметина на коже. Процедура, как заверяют алхимики, безопасна для здоровья.