Иной мир

Андреев Андрей Анатольевич

— Мы полезли на абордаж. Вроде, шлюп, и шлюп. Знакомое дело. Только эти гады везли аж четыре мортиры! Мы на палубу, а навстречу — картечь…

— Будет возможность — открой лавку, ну, что тебе удобнее… Торгуй, шей одежду… Не думаю, что год из года мотаться по морю — хорошая идея.

— Торговля — это искусство! Если ты можешь получить небольшую прибыль там, где другие не смогли, то ты — торговец! — Кристианссона бушующее море не волновало, он абсолютно не чувствовал дискомфорта, и даже наслаждался, отдыхая от своего магазинчика…

На рейд Амстердама “Вепрь” зашел слегка потрепанный, без кливера, который ветер все-таки порвал в клочья, и со злой командой. Когда погода слегка успокоилась, нам пришлось, сменяя друг друга, откачивать из трюма воду, которая все равно просачивалась внутрь, несмотря на меры предосторожности. Корпус испытание штормом выдержал, чего нельзя было сказать

о штагах, некоторые из них теперь придется заменить. Альфред, взяв в помощники трех девушек из команды, провел ревизию груза на борту. Часть припасов подмокла, и расходы пришлось увеличить. Голландский сыр, в этом мире, оказался ничуть не лучше датского, в том смысле, что был таким-же каменным. Хотя, когда я недоумевал по этому поводу, Крис меня просветил. Оказывается, это “корабельный” сыр.

— Арт, ты что, думаешь, что в тавернах он такой-же? Как бы не так! Сыр, который там подают — пальчики оближешь! А этот — специально для длинных переходов, чтобы не портился подольше!

Век живи, век учись. Следующим портом, в который мы решили зайти, был Гавр.

— Там такое вино — закачаешься! — Барт мечтательно закатил глаза. А девочки в борделе — богини!

— Какой бордель, какое вино? — Михаэль, стоящий рядом, хмуро посмотрел на Барта. — Ты что, на борту круизного судна? Мы идем в Геную, забыл? И нам надо спешить, пока остальные нас не обогнали.

— Мих, да чего ты! — Барт искренне удивился. — Они тоже не на крыльях летят, и провести денек в Гавре нам ничуть не помешает. Наверняка шторм задержал не только нас, курс-то у всех примерно одинаковый! Давай спросим у Ала, есть ли кто впереди. Если нет, значит, мы идем первыми.

Глава 22

Виктор

Что такое ярость? Виктору казалось, что это состояние некоего безумия. Когда он очухался, два пиратских люгера уходили подальше от места недавней бойни. Да, да. Это была не битва, а бойня. Битва, в понимании Виктора, выглядела немного по другому…

Пираты, и в этом не было никакого сомнения, поскольку четыре люгера не несли каких-бы то ни было флагов, атаковали две британские шхуны. Британцы выбрали не совсем верную, но, до поры до времени позволявшую им успешно противостоять пиратам, тактику: они не маневрировали, а, наоборот, спустив паруса, и потеряв ход, встали. Не в строгую линию, а уступом, один корабль был впереди другого, но на два корпуса левее. Обе шхуны получили возможность вести огонь во всех направлениях, причем, поскольку были, как позже выяснили шведы, вооружены не пушками, а полукулевринами, то спокойно держали люгеры на расстоянии, не давая тем приблизиться на расстояние выстрела пушек. Бриг и те, и другие, во внимание не приняли, им было просто не до нового игрока. Напрасно. Эльза с ювелирной точностью, притерла корабль к одной из шхун, прямо между двумя британцами. Шхуна была торговой, экипаж не оказал серьезного сопротивления, и шведы быстро загнали пленных к себе на борт, в трюм, оставив на шхуне два десятка человек. Капитан второй шхуны сообразил, что дело неладно, но на него успели выдвинуться два люгера, когда он поднял паруса. Пиратам показалось, что корабль, так неожиданно ворвавшийся в бой, и разом обезвредивший одного из их противников, с ними заодно. Захваченную шведами шхуну они и не подумали атаковать, удовлетворившись половиной добычи. Когда два пиратских люгера, не взирая на огонь шхуны, подходили к ней по правому борту, бриг, подняв единственный грота-гаф-трисель, продвинулся к шхуне слева, едва не подмяв под себя один из люгеров, и сцепился с ней абордажными крюками. Пиратам удалось привалиться к английскому кораблю справа, второй люгер притянули к борту первого, и оттуда тоже, перебегая палубу, и размахивая топорами и мечами, на шхуну полезли люди. И тут началось. Каждый бился с каждым. Пират рубился со шведом, англичанин стрелял в пирата, швед финтами проходил защиту британца… Эльза и Катя оставались на мостике брига. Дон Серхио и дон Витторио, наоборот, шли в первых рядах. Пираты не выдержали. Пара пиратских посудин, попав под залп орудий первой захваченной шхуны, и имея повреждения, решила не искушать судьбу. Зализать раны, и найти более подходящую добычу показалось пиратам более привлекательным, нежели отправиться купаться в морской воде под грохот пушек, с высокой вероятностью отправиться в переход. Поэтому, подняв паруса, они увалили под ветер. Еще два так и остались у борта шхуны — ими больше некому было управлять. Сам абордаж занял минут пятнадцать, и запомнился Витьке лишь хаотичным движением рук, мелькающими рядом мечами и саблями, пистолетными выстрелами тут и там. Отбить удар клинка, обратным движением полоснуть

по груди противника наискось, пригнуться, сделать шаг в сторону, воткнуть свой меч в бок атакующего. Пистолет в левую руку, выстрел в упор, бросить бесполезный уже огнестрел. подхватить, на всякий случай, с палубы чей-то валяющийся там меч… Он получил саблей в грудь, правда, вскользь, толстая кожаная куртка спасла, хоть и оказалась распоротой, но тело не пострадало, удар кулаком в лицо, от которого ныла челюсть, порез на щеке, из которого сочилась кровь, и колотую рану бедра, впрочем, в мягкие ткани. Из шестидесяти шведов, бросившихся на борт шхуны в атаку, уцелело двадцать пять, семеро из них, с тяжелыми ранениями, стонали на палубе. И одним был дон Серхио. Один из алхимиков, которые уже бродили, вместе с шаманами, помогая раненым, сокрушенно покачал головой.

— Скорее всего, это переход.

Дону Серхио раздробило пулей правое плечо, вторая пуля пробила грудь в районе легкого. Ал влил в его рот какое-то зелье из склянки, видимо, обезболивающее, но зашить легкое он был не в силах. Дон собрался с силами, завидев Витьку, склонившегося над ним, и прохрипел, выплевывая слова вместе с кровью:

— Олаф… Оста… Нови его. Не… Не попадай мне в пеще… Рах. Эльзу слушай. Эль… — Он закашлялся, изо рта хлынул поток крови, и через секунду дон Серхио затих. А еще через пять окровавленная одежда мягко осела на палубу. Витька ошеломленно выпрямился. Он даже не обратил внимания, что Ал забинтовал его ногу, и наложил слой мази на лицо.

В строю осталось пятьдесят четыре человека, включая Эльзу, Катю, и Виктора. Пленным, по традиции, предоставили выбор: влиться в команду, или забрать свои шхуны, вместе с люгерами, и плыть на все четыре стороны. На бриге теперь было вдоволь воды, эля, рома и продовольствия, но с ядрами был полный швах. Ни восьми фунтовые, с люгеров, ни шестнадцати фунтовые, от полукулеврин шхун не подходили для стрельбы из пушек большего калибра. Эльза распорядилась снять со шхун по четыре полукулеврины, и перегрузить на борт брига. Ядер для них, на захваченных кораблях, хватило бы на четыре залпа. Полукулеврины разместили прямо на шкафуте, выломав ради этого куски фальшборта: штатное вооружение брига находилось на орудийной палубе. Из пленных в команду влилось девять человек, остальные, получив по бочонку пресной воды на каждый корабль, разошлись по двум шхунам, и подняв паруса, взяли курс на Брест. Катя занялась ревизией захваченных припасов и ценностей, Витька помогал устанавливать орудия, а Эльза снова руководила рулевым и такелажниками. Бриг, практически не пострадавший во время боя, взял курс на восток.

— Романтик хренов! — Эльза грохнула кружкой по столу. — Вечно он так, лезет в бой впереди всех, хотя мог спокойно стоять с нами на мостике, бойцы бы и без него справились! Нет, надо опять показать всем, какой он крутой фехтовальщик! Довыпендривался, идиот! — Она смахнула слезы с лица.

Витька с девушками, Алом и Шамом сидели в капитанской каюте, и пили трофейный эль. Бриг шел вперед, на всех парусах, потому, что потеряли они дона Серхио. или остался бы он с ними, было не важно. Главное — остановить короля Олафа от самоубийственной атаки на англичан.

— Эльза, он ведь вернется, тут же не умирают навсегда… — Виктор попытался успокоить девушку, но та, метнув на него злой взгляд, как будто это он отправил дона Серхио в переход, выпалила:

— Конечно, вернется! Возродится в какой-нибудь дыре, прибьется к рыбакам, или к скотоводам, и мы, несомненно, встретимся! Лет через сорок!

— Это одна из наиболее неприятных сторон Мира — мягко сказал Шам. — Дон Витторио, представьте, что Вы симпатизируете, ну, скажем, донне Катарине. Вы с ней нашли общий язык, живете вместе, душа в душу, и тут она отправляется в переход. Где она вернется из Иного состояния в обычное — не знает никто. Когда? Нет ответа. Вы ведь будете тосковать, верно?.. Боль утраты со временем притупляется, уходит куда-то в глубь души, идут годы, и вдруг — вы встречаетесь. А потом, только Вам кажется, что всё вновь хорошо, кости Высших снова выбрасывают Вам “змеиные глаза”, и человек снова исчезает из Вашей жизни…

— Да понимаю я, Шам! Блин, я просто хочу, чтобы Эльза…

— Я не сойду с ума, и не стану рвать волосы! — Эльза отпила приличный глоток эля. — Я не в первый раз теряю людей, дон. Спасибо, что беспокоишься, но, уверяю тебя, завтра я буду в порядке. Катрин, что у нас с добычей?

— Денег достаточно много, если ты о них. Воды — двенадцать бочек, эля — тридцать. Девять мешков зерна, четыре свиных туши, много сухарей и сыра. Восемь рулонов парусины, три бочки, как мне сказали, со смолой, огромная куча всяких мечей… Ящики с рудой мы оставили на шхунах, ты же говорила, что брать только необходимое.